– В курсе чего?
– Откуда я знаю. Он так сказал, и я слышала, когда сидела на кухне и пила кофе. Мама сказала, чтобы я посидела в своей комнате, но я захотела выпить кофе, и мне было интересно, что именно они ищут, поэтому я спустилась. Он так и сказал, что «в курсе».
– Кто его позвал?
– Самый невысокий среди них. С такими густыми бровями и длинными смешными руками.
– Больше вы ничего не слышали?
– Нет, не слышала.
– Благодарю вас, мадемуазель Трегубова, – кивнул Дронго, – хотя во Франции уже не разрешается обращаться «мадемуазель», чтобы не подчеркивать разницу между девушкой и женщиной. Все должны быть мадам.
– Я еще не мадам, – рассмеялась Люба, – а французы просто чокнулись на своем гендерном равноправии, как и все остальные западноевропейцы и американцы. До свидания.
Она поднялась и быстро вышла в коридор. И оба гостя услышали громкий голос ее отца.
– Я попросил тебя приехать сюда со своей женой. И не смей со мной спорить.
Вейдеманис взглянул на свого напарника.
– Кажется, они ссорятся. Сын решил отстоять свое право на независимость.
– Подождем, пока они закончат ссору, – предложил Дронго.
Раздались еще несколько громких криков, и они увидели, как по коридору прошел красный от возмущения Алексей, который направился к выходу и выскочил за дверь, громко хлопнув дверью. Следом за ним из кабинета вышел его отец.
– Придурок, – громко сказал Трегубов-старший, – нашел время и место отстаивать свою независимость.
Он повернулся, вспомнив про гостей. Вошел в гостиную.
– Вы все слышали?
– Только ваши громкие голоса, – тактично ответил Дронго, – мы разговаривали с вашей дочерью, и дверь была закрыта. Я думаю, она тоже ничего не слышала.
– Я приказал Алексею приехать ко мне вместе с женой, чтобы вы могли поговорить с этой дикой азиаткой. Но вместо этого он заупрямился и сказал, что не разрешит допрашивать свою жену, которая ни в чем не виновата. Представляете? Как будто моя жена в чем-то виновата. Я просто хочу установить истину, а он считает, что я желаю обвинить в утечке информации. Либо его, либо его жену. А зачем мне это делать намеренно?
– Он отстаивает свое право на независимость, – сказал Дронго, – сделайте скидку на его возраст. Вспомните, сколько ему лет.
– А он не должен помнить, что он мой сын и я его отец? – зло спросил Вадим Олегович. – Или он думает, мне приятно, что вы приехали сюда и копаетесь в грязном белье моих родных? Извините за грубость, – сказал он, чуть остывая и понимая, что напрасно произнес слова о грязном белье.
– Пока мы не нашли ничего, что могло бы вызвать у нас настороженность или тревогу, – сообщил Дронго, – хотя некоторые факты показались нам интересными. На сегодня мы закончили нашу работу на вашей даче. Надеюсь, завтра мы продолжим ее. Скажите, за несколько дней до того, как вы говорили о своей заявке, у вас дома не было никого из посторонних?