– Нет, конечно. В наш дом не пускают посторонних, – убежденно произнес Трегубов, – сюда приезжают только знакомые люди. Даже Каплан был на нашей даче не так много раз. И мой сын тоже не может похвастаться, что является частым гостем.
– Чалмаев ничего не говорил вам после проверки на даче?
– Нет. Сообщил, что ничего не нашли. На следующий день принес подписанный акт. А почему вы спрашиваете? У вас появились какие-то подозрения?
– Пока нет. А сейчас разрешите нам уехать.
– Может, выпьете кофе или чай? – предложил Вадим Олегович. – Или что-нибудь покрепче? Коньяк? Виски?
– Нет, спасибо. В следующий раз. У нас еще много работы сегодня ночью. Будем искать сообщения в Интернете и на различных сайтах, – пояснил Дронго. – До свидания.
Они пошли к выходу. Трегубов проводил их до машины, стоявшей у дома. Кивнул на прощание. Было заметно, как он расстроен. Очевидно, сказывалась ссора с сыном. Они уселись в салон автомобиля, и машина мягко отъехала от дома Трегубовых.
– Валера, – обратился Дронго к своему водителю, – едем домой. По дороге можем высадить Эдгара.
– Хорошо, – кивнул водитель. Он работал с Дронго уже много лет.
– Там что-то произошло, – убежденно произнес Вейдеманис, когда они уже отъехали от дачи.
– Чалмаев сказал, что хозяин дачи был в курсе. В курсе чего? – спросил Дронго. – И почему он ничего не сказал самому Трегубову? Если бы девочка не услышала, мы бы об этом не узнали.
– Девочка тоже пытается самовыражаться. Опасный возраст, знаю по своей дочери, – вспомнил Вейдеманис, – в этом возрасте они все бывают плохо управляемыми.
– Как и его сын, который считает оскорбительными наши допросы. Хотя его сестра сказала, что он вполне может сотворить подобную пакость. Подложить микрофон в комнату. Предположим, что он это сделал и его нашли люди Чалмаева. Тогда почему они молчат? И почему сам Чалмаев ничего не сказал? Слишком много вопросов. И слишком мало ответов. Уравнения со многими неизвестными.
– Сестра его не очень любит, – согласился Эдгар, – она понимает, что он ненавидит ее мать, когда-то отнявшую их у первой семьи. Если, конечно, это сделала именно она.
– Со своим первым мужем она развелась в девяносто втором, – напомнил Дронго. – Ей тогда шел двадцать первый год. Она и сейчас красивая женщина. Представляю, какой она была тогда, когда выходила замуж за Трегубова в двадцать четыре. И вполне возможно, что именно она стала причиной развода самого Вадима Олеговича с его первой супругой.
– И поэтому сын так редко здесь появляется, – закончил за своего друга мысль Вейдеманис.