Кузя, видимо, решил поберечь голос, не пел, так что мы благополучно обошли все колодцы. Вот так Кузя-весельчак! Поет и пляшет, а дело знает — всё захлорировано. Попробуй придерись!
Уже в сумерках мы возвратились на КП батальона. Комиссар, комбат и Карпов, полулежа на нарах, застланных плащ-палатками, собирались то ли ужинать, то ли обедать — на передовой и не разберешь. Молодой солдат наливал из термоса в котелки какое-то густое варево. Вкусно запахло лавровым листом и разварной тушенкой.
Комиссар сказал:
— Гостям честь и место. Ну-ка, подвиньтесь.
Мы с Кузей сбросили обувь и тоже залезли на нары. Кузя устроился полулежа, а я уселась по-турецки, старательно натянув на колени свою праздничную юбку. Почему-то подумала: «Как хорошо, что я не послушалась доктора Веру и сняла ватные брюки. Ну на кого бы я была сейчас похожа!..»
Оглядев своих сотрапезников, пошутила:
Вы как римские патриции на пиру.
Только венков не хватает, — откликнулся комбат.
И рвотных перьев, — добавил Кузя.
Комиссар строго на него поглядел:
— Нашему Кузьме зачастую мешает полуинтеллигентное воспитание! Брякнет так уж брякнет — хоть стой, хоть падай... Чижик, а ты усы не раздувай — водки не получишь. Малолетних не спаиваем.
Я возмутилась
У нас в медсанбате пьяниц нет! А вот вы по какому случаю собираетесь напиться? Праздник сегодня, что ли?
Напиться! — буркнул Кузя. — Да от такой порции и воробей не окосеет*...
Комиссар, разливая водку из фляги в маленькие латунные стаканчики, тоже возразил мне:
Какая же это пьянка? Законные фронтовые сто граммов на брата. Не пропадать же добру...
Значит, по привычке хлещете? — съехидничала я.
Ох! — Карпов затрясся в приступе беззвучного смеха и, опрокинув свой стаканчик на плащ-палатку, заворчал:— Противная девчонка!.. Всё до капли пролил...
Поделитесь с начальником штаба, — посмотрела я на Кузю, — а то он заплачет от огорчения...
Птичка-невеличка, а язычок с аршин, — покачал головой Карпов.
Другой бы спорил, — пожал плечами Кузя, — а я всегда пожалуйста. — И поделил свою норцию пополам. И комбат добавил. Стаканчик Карпова опять оказался полным до краев.
Не было бы счастья, да несчастье помогло, — усмехнулся комиссар. — А теперь, Чижик, тихо. Довольно людей смешить. За столом должен быть порядок. Да и есть охота.
Полужидкое варево из гречневой крупы, консервов и сушеного лука было сильно наперчено, попахивало дымком, но ели все с завидным аппетитом.
Как вкусно! — сказала я. — А у нас в медсанбате всё одно и то же. На первое суп с галушками, на второе — каша.
Вот оно где у меня это дежурное меню застряло, — комиссар провел ребром ладони по горлу. — И сегодня бы давились галушками, если бы не я. Лодыри, — указал он на своих сотрапезников, — лучше весь день на нарах проваляются, чем для себя что-нибудь сделают. Это я пошел в хозвзвод да из тех же продуктов организовал эту похлебку.