— Очнулся я уже в. санитарном поезде, ноги мне перебило. — Он совсем тихо закончил: — Семья у меня там осталась: трое детишек...
: Нездоровое лицо майора застыло, как неподвижная маска, а в широко открытых голубых глазах притаилась боль.
У меня по щекам поползли слезы. Я сдерживалась из всех сил, но всё равно расплакалась. Комиссар покачал львиной головой:
— Ай-я-яй! А еще бывалый воин! С первых дней на фронте... — и отправил меня умываться.
Поливая мне на руки из котелка, Петька издевался:
У вашего брата слезы что вода: крантик открыл, и полилось...
Заткнись! У тебя бы все близкие остались у немцев, небось не так бы запел!
Петька вдруг ощетинился:
— А то они у меня, думаешь, в Сибири! — и выплеснул остаток воды из .котелка прямо мне на сапоги...
А вечером у нас произошло ЧП. Наш уютный овраг бомбили «юнкерсы»: ранило двух связистов, да не очень сильно пострадало хозяйство Никольского — погибли две фронтовые клячи. А бомбили долго и по новому способу: бомбы швыряли с сиреной. Они так омерзительно выли, что к горлу подступала тошнота.
Уже когда бомбардировщики легли на обратный курс, один из сопровождающих их «мессеров» вдруг вернулся обратно и начал носиться над оврагом на бреющем полете, поливая склоны пулеметным огнем. В «мессера» стреляли кто из чего мог, но нахал и не думал подняться выше и, казалось, был неуязвим.
И всё-таки его сбили! И не зенитчики: зенитки молчали, да и как они могли стрелять, если ас носился чуть не брюхом по кромке оврага! Сбил самолет бронебойщик Петерсон из противотанкового ружья. Не знаю, куда он там попал, но из брюха у «мессера» вдруг вырвался черный дым, и веселый огонек заплясал на бензобаках. «Мессер» взвыл, бросился вверх, потом вниз, опять вверх и потянул не через линию окопов, а в наш тыл и грохнулся в районе расположения нашей санитарной роты — только земля загудела! Целую секунду стояла тишина, а потом мы закричали «ура», выбрались из своих укрытий и набросились на Петерсона.
Множество рук подбрасывало вверх долговязое тело бронебойщика: у него даже обмотки на тощих ногах размотались...
Потом Петерсона обнимали и целовали все по очереди — еще бы! Не каждый день пехота самолеты сбивает!
Пришел комиссар и торжественно объявил герою благодарность.
Петерсон поклонился и сказал:
— Спасибо! Покорно вас благодарю! Все засмеялись, а он смутился:
Ах да, извините пожалуйста, — служу Советскому Союзу!
А что с него взять! — сказал Петька. — Ученый. Они все такие ненормальные...
Какой ученый? Откуда он здесь взялся?
С луны упал, — ответил мне Петька. — Ты думаешь, он случайно «мессера» сверзил? Как бы не так! Он заранее всё высчитал. У него и приспособление такое круглое есть — сам придумал. Математик.