– С кем?
– С Молодовым.
Стараясь не зацикливаться на мелочах, Старостин рассказал о своей встрече с Молодовым и о человеке, которого тот видел незадолго до убийства Голикова. О тех мистических впечатлениях, которые произвел на Молодова ночной купальщик, он умолчал.
– Может, это Востриков был? – заключил Федор. – Может, он к Молодову собирался плыть, а приплыл к Голикову?
– Но Молодов рядом был.
– Был, но Востриков его не видел. Темно было, и пьяный он был.
– Кто, Молодов? – не удержался от едкости Прямыхов.
Дескать, если Молодов пьяный был, это совсем не значит, что он хорошо замаскировался. Как в том анекдоте про двух полудурков, нажравшихся в засаде. «Ты меня видишь? Нет. И я тебя не вижу. Хорошо замаскировались!..»
– Нет, Востриков…
– Да уж, вид у него неважный, – не мог не согласиться начальник.
– Два раза сидел.
– Вот с этого и надо было начинать! – встрепенулся Прямыхов.
Похоже, для него это был самый веский аргумент против подозреваемого. Настолько острый, что он быстро отправился к Вострикову, сам допросить его захотел. Сейчас раскрутит его на признание, а потом будет рассказывать, как он опасного преступника на чистую воду вывел. Впрочем, пусть рассказывает, Федору славы не жалко. Да и деревенские знают, кто убийцу взял, а их мнение для него важнее всего.
– Что делать будем, Валерий Павлович? – спросил Старостин. – Голикова, выходит, не виновата?
– Ну, я бы не торопился делать выводы… – в раздумье покачал головой Снегов.
– Почерк один и тот же.
– Может, Востриков перенял этот почерк?
– Как он мог его перенять?
– А то у вас тут не знают, как Голикова убили.
– Знать-то знают, только зачем Вострикову почерк перенимать? Какой в этом смысл? Вину за Молодова на Голикову свалить? Так она в изоляторе…
– Ну да, она не могла… Стоп! Ее же сегодня в СИЗО переводят. Отбой надо дать.
Голикова находилась в изоляторе временного содержания при районном отделении. Распоряжался там всем Прямыхов, к нему Снегов и обратился. И в прокуратуру позвонил, чтобы притормозили дело.
– Самому надо ехать, – сказал он. – Ты прав, Федор Георгиевич, отпускать надо Голикову. Дело закрывать не будем, а под подписку выпустить можно… У меня у самого сомнения. Женщина она высокая, сила определенная имеется, но вряд ли у нее опыт есть. А тут опытная рука чувствуется. Штырь сантиметров на двадцать под шею загнали. Если бы там рукоять была… Ты когда-нибудь видел штырь с рукоятью?
– Ну, зубило с круглым сечением…
– Да, бывает, – кивнул следователь. – Но как оно в руках у Голиковой появилось? Случайно взяла, когда мужа шла убивать? Но почему тогда молоток не взяла? Тюкнула по темечку, и все дела. Даже крови немного. А тут кровь… Женщины крови не любят…