Труп уже накрыли простыней, когда Снегов и Старостин подошли к месту. Зеваки разошлись, зато Прямыхов стоял, как чучело посреди горохового поля, и с коварной улыбкой смотрел на Федора.
– Ну, что там узнали, Валерий Павлович? – спросил он у Снегова.
– Да ничего особенного. Преступник переплыл через реку, напал на Шадрина, убил… Думаю, он сначала его в реку затащил, а потом ударил…
– Чем ударил?
– Ну, я вам этого точно сказать не могу.
– А ты, Федор Георгиевич, можешь?
– Могу, – исподлобья глянул на своего начальника Старостин. – Заостренный металлический стержень.
– И где он, этот стержень?
– Выбросил.
– Кто выбросил?
– Ну, не я же.
– Преступник выбросил?
– Преступник.
– А ты откуда знаешь, что выбросил? Может, потерял? В воде утопил, случайно.
– Вам виднее.
– Что?!. Хочешь сказать, что это я был! – с непонятным злорадством протянул Прямыхов.
– Я хочу сказать, что вы начальник, поэтому вам виднее.
– Не юли, Старостин, не надо…
В это время из милицейской «Газели» вышел эксперт.
– Анатолий Константинович, ну, что там у вас? – спросил Прямыхов.
– Пока только предварительный результат, – угрюмо глянув на Старостина, ответил криминалист.
– И какой?
– Совпадение.
– И совпадение, – ликующе посмотрел на Старостина Прямыхов и ткнул его пальцем в грудь. – И попадание!.. В тебя, Федор Георгиевич, попадание!.. Но мы свои люди, поэтому не станем тебя убивать. Ты меня понимаешь?
– Что-то не очень, – холодея от дурного предчувствия, покачал головой Старостин.
– Я тебе на явку с повинной намекаю. Можешь признаться прямо сейчас.
– В чем?
– А что, признаваться не в чем?..
– Не в чем.
– Точно?
– Точно.
– И ты уверен в собственной невиновности?
– Абсолютно.
– Значит, бояться тебе нечего, правильно я понимаю?
– Правильно.
– Тогда сейчас ты, Федор Георгиевич, садишься в машину… – Прямыхов показал на милицейскую «десятку», возле которой стоял начальник уголовного розыска.
Капитан Косогоров смотрел на Федора волком, полы пиджака у него разведены, правая рука чуть отведена в сторону, длинная шея вытянута, подбородок выставлен вперед. За пистолет он готов схватиться. И сделает это, стоит только Старостину выказать агрессию. Что-то успело произойти здесь, пока они со Снеговым ходили к Валентине. Что-то страшное для него произошло. И Ольгин в сторонке стоит, глаза прячет. Старостину он сейчас не помощник.
– Садишься в машину, протягиваешь руки, и я спокойно надеваю на тебя наручники. Если побежишь… Но ты же не побежишь?
Угроза во взгляде Прямыхова. Угроза готовой к броску кобры. Он даже едва заметно покачивался, как это делает кобра, собираясь атаковать.