– Ты ему позвонила и попросила помощи, так я понимаю?
– Да, так.
– Ты увидела труп, побежала домой, оттуда позвонила Колоколову, он тебе отказал, и ты вернулась на пристань грузить труп в лодку?
– Да, все так и было.
– Мы смотрели твой телефон, там в памяти не было его номера.
– Я его стерла.
– Но тогда, когда убили твоего мужа, этот номер был. Ты позвонила Паше из дома, а он в это время был где-то на улице. Почему ты так решила?
– Ну, я слышала стрекот сверчков. И еще соловей, кажется, был.
– И дыхание у Колоколова было сбито?
– Да, дыхание у него было сбито. Как будто он быстро шел.
– Все ясно… Значит, так. Сейчас я звоню следователю, и ты рассказываешь ему все, что рассказала мне. Слово в слово. Ты меня поняла?
– Поняла.
– Будь здесь, никуда не уходи.
Федор вышел из «Порше», пересел в свой «Хантер» и набрал номер Снегова.
– Здравствуй, Валерий Павлович. Я так понимаю, рабочий день подходит к концу.
– А я так понимаю, ты работы мне хочешь подбросить? – настороженно спросил Снегов.
– Не хочу. Но придется… В общем, любовник у Голиковой был. Тут недалеко жил. Я так понимаю, он жениться на ней хотел, а муж мешал. В общем, он его и упокоил…
– И где он?
– В участке у меня, в кутузке. Пока, правда, не признается, зато Голикова призналась. Только хитрит она, говорит, что ничего не знает. Не знала, но подозревала. А подозревала, потому что основания для этого были… Если хочешь, трубку ей дам, она тебе все расскажет.
– Какие основания были?
– Колоколов, ну, любовник этот, утверждает, что в момент убийства был дома, а Голикова сразу же после убийства позвонила ему, так дома его не было. На природе он был и еще шел быстро, спешил очень. В общем, убил Голикова и домой, пешком. Наверное, к машине шел…
– Улики есть?
– Улик нет. Только показания Голиковой.
– Но так у нее же всего лишь подозрения…
– Ты следователь, тебе и «колоть» Колоколова. Или мне этим заняться?
– Ну, ты и так этим занимаешься. И не только ты. И не только я. Тут из Москвы постоянно звонят… Жди, я сейчас буду.
– Я у Голиковой сейчас, туда и подъезжай.
Старостин вышел из машины, но к Голиковой в «Порше» садиться не стал. Подошел к водительской двери, постучал в окошко, и она опустила стекло.
– Я так понимаю, ты в Москву собралась?
– Ну, ты же сам говорил, что здесь опасно.
– Уже не опасно. Оборотень в кутузке, хвост мы ему открутили, так что все в порядке. Можешь оставаться.
– А если мне в Москву надо?
– Но ты же все понимаешь, – развел руками Федор.
Надежда горько вздохнула. Она действительно все понимала, поэтому вышла из машины и с понурой головой направилась к дому. Старостин последовал за ней.