— Ну и?.. — спросил меня Вадим Трунин.
— Ну и как в том анекдоте про Сергея Михалкова. Слыхал?
— Давай! — Трунин любил анекдоты.
— После того как Михалков написал текст советского гимна, его пригласил к себе Молотов. Оба, как известно, заикались. Началась у них беседа.
Молотов: Товарищ М-М-Михалков. П-п-равительство благодарит вас за г-гимн! Скажите п-п-рямо: в чем нуждаетесь?
Михалков: Спасибо, н-н-ни в чем.
Молотов: Квартира?
Михалков: Есть…
Молотов: Дача?
Михалков: Есть…
Молотов: Машина?
Михалков: Есть…
Молотов: Н-н-не скромничайте!
Михалков: Хочу п-п-п-персональный самолет…
Молотов: Об этом и н-н-не заикайтесь!..
Так и у меня: стоило только заикнуться о приглашении иностранных актеров — сразу нет! Первая просьба — и уже шлепок по морде.
— Интересно, сколько их еще будет?.. — с грустинкой заметил мой сценарист-напарник…
Над сочинением сценария мы мучились главным образом в Гурзуфе, в Доме творчества художников имени Коровина. Жалкое, убогое заведение, питание не менее убогое — булочки и мерзкая рыба… А меня еще черт дернул взять с собой жену и внука Алешку — для моральной поддержки и душевного покоя. Вадим для этой же цели взял с собой молодую жену Машу. Моя-то Лида умела терпеть всякие неудобства, а Вадимова жена вместо того, чтобы помогать ему, только мешала — ее нервировал этот курортный «комфорт», ей хотелось настоящего отдыха, а тут…
Их весьма скромная, аскетично обставленная комната выглядела смешно и неуютно: она была вся от пола до потолка увешана страницами сценария. Выстраивая поэпизодный план, Вадим скотчем приклеивал листы бумаги с содержанием эпизода. Так что стены сверху донизу пестрели заголовками: «Сталин и Молотов в вагоне поезда», «Первая встреча глав государств в Цицилиенгофе», «Трумэн сообщает Сталину об атомной бомбе», «Прием в резиденции Черчилля», «Сталин по телефону говорит с Курчатовым»…
Получалось нечто похожее на штабную карту при разработке стратегического плана наступления. Мы, споря, иногда крепко ругаясь, подбегали к ней, срывали листы, меняли их местами, доказывая друг другу наиболее целесообразный путь к зрителю. А какой он, этот путь? Хотел бы я знать. Кто из творящих, сочиняющих может эдак запросто ответить на вечно мучающий художника вопрос?..
Устали… Замолчали.
— Ты молчишь про что? — с намеком спросил Вадим.
— Про то, про что и ты.
— Тогда пошли!
Писатель схватил удочки, я в карман засунул стакан. Сорвались… Вслед дуэтом жёны:
— Куда?!!
— Порыбачим маленько…
Потолкались мы у торговых точек. В магазинах — шаром покати: «Пьянству бой!» Купили из-под полы бутылку какой-то жидкости под девизом «Чача» и направились к свинцово-серому морю. Забросили удочки, и… Черное море постепенно, постепенно стало казаться нам действительно южным — внутри нас потеплело… Крошками от булочки покормили горлохватых чаек… О сценарии не произнесли ни звука…