А жизнь, вопреки утверждениям и обещаниям, хирела на глазах. В стране все явственнее ощущался недостаток продовольствия. Полки даже столичных магазинов становились стерильно пустыми. И если «выкидывали» что-либо из продуктов в Москве, то столичное торговое пространство тут же заполнялось живущими впроголодь людьми из Тулы, Рязани, Твери, Смоленска, Владимира… Все электропоезда разносили по Центральной России один запах — колбасный… Колбаса сомнительного качества становилась мерилом, символом относительно сытого существования…
Я не из тех, кто умилялся, когда меня узнавали на улицах. Но в конце 80-х годов, признаюсь, нередко ловил себя на мысли: «Хоть бы узнали». Это когда, переборов себя, зажав в кулак гордость, стыдливость, заходил в магазин через служебный вход с надеждой отовариться… Случался и бартерный обмен на какой-нибудь свиноферме, птицефабрике, в колхозе или совхозе: я — полуторачасовой сольный концерт, мне — картошку, капусту, морковь…
Да, так было…
Поневоле приходилось ковыряться в мозгах, чтобы понять необъяснимое, несовместимое… Ну, например, как было не поразиться, не удивиться тому, что бросалось в глаза, когда я побывал в то наше застойно-непристойное время в ГДР и в ФРГ. Глухому было слышно, слепому было видно, что эти два германских государства живут хоть и рядом, но словно на разных планетах. Уровень жизни в ФРГ был намного выше, чем у немцев, живших в ГДР. Может, потому, несмотря на опасность попасть под пули, лезли восточные немцы через Берлинскую стену к своим западным братьям?
И снова вопрос — почему? Я не политик, не социолог, не экономист. Я не мог, не брался давать глубокий анализ этому. Но ведь нельзя было не видеть, что у немцев — одна история, одна родина — Германия, один язык, одна культура, наконец, общее для всех поражение в войне, общие разрушения… Но одна часть немцев после войны пошла развиваться через свободный рынок, другая (ГДР) пошла нашим путем, социалистическим…
Не мог я обосновать все это экономически, политически, но для меня становилось ясно, что путь наш неверен. И жизнь каждый день подбрасывала мне пищу для сомнений…
Почему СЭВ (Совет Экономической Взаимопомощи) при первой же возможности распался с такой легкостью? И ни одна из стран социалистического содружества не пошла прежним путем, не сказала: «Социализм — это прекрасно». Все радостно разбежались, кинулись в объятия западного мира.
А с какой легкостью, словно карточный домик, после встречи в Беловежской Пуще лидеров трех республик развалился «великий, могучий Советский Союз», «созданный волей народов», как пелось в нашем гимне!..