Сочинил он песню и исполнил ее в той вулканической манере, которая придавала фильму динамизм, стала как бы призывом к активной жизни, к борьбе…
Композитором фильма я пригласил Владимира Комарова. Задача у него была непростая. Представьте себе, что персонаж находится в состоянии сильного возбуждения, прямо-таки страсти (любви, гнева, отчаяния — не важно), но ничем — ни мимикой, ни жестом — не должен выдать своих эмоций. Или такой вариант. Герой неистовствует в веселье, буйствует в разгуле, а на самом деле скрывает от окружающих боль и страдание… Если оставить эти два эпизода без музыки — значит обеднить, ускучнить сцену и героя.
Комарову, автору музыки к последним моим трем фильмам, я сказал: «Душа у героя болит, но на лице его — улыбка». Володя, спасибо ему, понял и сочинил, как мне слышится, тонкую, очень русскую мелодию.
По-человечески съемочная группа сложилась, как мне казалось, способная понимать, терпеть и преодолевать ожидаемые трудности. Но…
Финансовая подачка от Госкино (я его не сужу — в нищенском положении оказался весь кинематограф) оказалась столь малой, что творческую атмосферу стало разъедать: мизерная зарплата, к тому же не вовремя получаемая, убогие жилищные условия в экспедиции, плохое питание доводили людей до нервных срывов. Не выдержал второй режиссер — ушел из картины… Оператор, закинув за спину рюкзак, сел в электричку и укатил в Москву…
Актер, исполнитель одной из главных ролей, уже в гриме, в костюме, готовый к съемке, сидел на площадке.
— Прошу в кадр…
— В кадр я не пойду! — отвечает он мне довольно вежливо, но я вижу, что он еле сдерживается, давит в себе не просто раздражение, а уже злость. Ясно — с актером что-то произошло…
— Не понимаю… — Потрясенный отказом, я с трудом выговариваю только эти два слова.
— …Пока мне не заплатят…
— Пожалей мои седины! — умоляю я актера.
— Вас я искренне уважаю, но в кадр не пойду!
И не пошел! Пришлось его реплику передать другому актеру…
Опять все та же проблема — деньги! Работать нечем, не с кем и не на что…
Отчаявшийся Виктор Глухов до получения хоть каких-нибудь средств не мог найти никакого другого решения, как: «С завтрашнего дня группа свободна!» На то, чтобы распустить актеров, уволить, свобода, за которую так боролись, есть, а на соблюдение, защиту прав человека, оказывается, искать права негде и не у кого… Видеть, пережить то бедственное положение, в котором оказались уже полюбившиеся мне люди, было невмоготу. Кинулся я по России со своими концертами — с намерением подзаработать и помочь хотя бы тем своим актерам, у кого дети…