Солнце уже стало клониться к закату. В просвет между танками, замаскированными ветками, а было их тут штук пятнадцать, партизаны наконец увидели, как сначала появились дети, а затем из дома вышла и женщина…
— Она! Гад буду — она! — заерзал в сене от нетерпения весельчак Cepera. — Брать надо!
— Дождемся. Может, они в лес пойдут. Вишь, она с лукошком, — сказал Савелий и почувствовал, как гулко застучало сердце. Он сразу узнал ее…
Рая подошла к часовому, тот приподнял шлагбаум, выпустил их.
— Ну, Савелич, одобряю. Не зря как ошалелый несся. Невеста — пальчики оближешь, — хмыкнул Cepera. И тихонько запел: — У любви, как у пташки, крылья…
— Федя, вставь этому балаболу кляп в рот! — сердито прошептал Савелий, а сам следил, как младший из сыновей приближался к их копне, высматривая в густой траве то ли ягоды, то ли грибы. — Гришутка! — хрипато окликнул он мальчика.
Тот вздрогнул, напрягся, оглянулся. Мальчик не мог понять — показалось или нет, что он услышал голос дяди Савелия. Ведь Гришуткой когда-то называл его только он.
Савелий тихо повторил:
— Гришутка, подойди к копне поближе.
Мальчик робко пошел на голос. Савелий, отодвинув скрывавший его клок сена, показал свое лицо.
Гришутка узнал его почти сразу, но не мог сказать ни словечка — губы его задрожали, в светлых глазенках появились слезы.
— Ну, что ты, что ты… Я же обещал, что наведаюсь, — шептал Савелий мальчику. — Сейчас ты шагом, не бегом, а шагом, подойди к маме и скажи: пусть она сюда приблизится. Но тоже шагом. Иди, сынок.
Гришутка, подойдя к матери, уткнулся в ее подол. Рая, почувствовав, как дрожит тело сына, спросила:
— Что случилось, Гриша?
— Там, в сене, дядя Савелий, он худой, худой…
Саша, услышав это, рванулся было к скирде, но Рая успела схватить его за плечо.
— Тихо! Вот, мальчики, настала пора и нам ему помочь. Сейчас, не торопясь, будто ищем грибы, идем к нему…
Подошли. Первым из сена показалось лицо Савелия, потом открылись Сергей и Федор.
— Здравствуйте! — чуть улыбаясь, сказал Саша партизанам.
— Здравствуйте, отшельники! — шутливо ответил Савелий.
После тягостной паузы Савелий произнес:
— Раиса! — Он старался говорить спокойно. — Нам приказано разыскать вас и доставить в штаб!..
Рая без единого слова согласно закивала головой…
— Фамилия?
— Садырина.
— А девичья? — спросил капитан, не поднимая головы от анкеты.
— Коган.
«Смершевец»[3] холодно взглянул на Раису.
— Отчество?
— Израилевна.
— Понятно!.. О национальности спрашивать не резон!
Капитан еще дважды протянул свое «понятно». Прикурив от уголька «беломорину», играючи выпустил изо рта дымные колечки и продолжал: