Рая молчала.
— Развод я оформлю. А ты немедленно убирайся отсюда! Уезжай в Сибирь — там ведь у тебя есть какие-то родственники.
Напоследок Садырин спросил:
— Ко мне вопросы есть, фрау Коган?!
Рая вяло качнула головой: «нет». Он, открыв дверь, скомандовал:
— Детей ко мне!
Мальчики не сразу узнали отца. Потом первым к нему кинулся старший:
— Папочка! Теперь мы всегда будем вместе?
— Сейчас поговорим по-мужски, вот только Гриша сюда подойдет. — Генерал ревниво взглянул на младшего сына, который короткими ручонками обнимал мать.
— Пойди, это же твой папа… — шепнула Рая Грише.
Сын, приблизившись к отцу, остановился, не выражая никаких эмоций.
— Понимаешь, Сашенька, — Гришу Садырин обошел вниманием, — я все время мотаюсь то на передовую, то к Главнокомандующему. — Он кивнул на портрет Сталина. — А тебе в школу пора… Так что вы будете жить с мамой… Материально я буду вам помогать.
Саша украдкой вытер кулачком слезы и перебежал к маме. За ним поплелся ничего не понимающий Гриша…
Садырин закурил, выдержал паузу. Может, он ожидал рыданий, воплей Раисы: «Прости»?.. Нет, она молчала. Сквозь дрожащие стекла окон в помещение прорывался только рев моторов взлетавших самолетов.
Генерал энергично одернул ладно сшитый китель, сказал:
— Счастливого пути, сыны! Помните, вы — Садырины!
И, хлопнув дверью, вышел…
Черная «эмка», лавируя между воронками, неслась по разбитому шоссе в сторону Москвы. Рая с сыновьями сидела на заднем сиденье. Мальчики прилипли к боковым стеклам машины, то и дело восклицая: «Мама, гляди — подбитый танк!» «А это противотанковые ежи?» «Мам! Все дома сгорели!»…
Все вокруг напоминало о недавних страшных боях.
— Володя, — обратилась Рая к сидевшему за рулем молоденькому лейтенанту, — Крюково отсюда далеко?
— Сейчас мы его как раз в стороне оставим, а что?
— Один партизан просил весточку родителям передать. Вот и адрес. — Рая подала ему через плечо треугольник.
Володя мельком взглянул на письмо.
— Ой-ой!.. «Где эта улица, где этот дом»! — процитировал он слова песни из известного довоенного фильма «Юность Максима». — Сделать крюк до Крюково — раз плюнуть… Только боюсь, что там одни развалины и пепелища…
Мальчики в один голос заговорили:
— Может, дом дяди Савелия не спалили?..
— Мы обещали хорошему человеку, сделайте любезность — давайте заедем, — взмолилась Рая.
Лейтенант досадливо стал чесать затылок, потом решился:
— А-а-а! Ладно! Семь бед — один ответ! — Крутанул баранку, и, перескочив кювет, машина запылила по грунтовой дороге на Крюково…
В опаленном войной поселке кое-где стояли черные от копоти уцелевшие дома и деревья. Но жизнь уже пробивалась среди этих развалин: где-то стучали топоры, вжикали пилы, скрипели колеса тачек, груженных песком, известью.