— Не нарушай регламент, — со смехом цыкнул на нее дед-«председатель». — Главное мнение скажет Раиса Израилевна. Слушаем вас.
Рая умилялась, глядя на стариков.
— Извините меня… Я так растрогана, что слов не подберу… Подумайте: документов у меня никаких, продовольственных карточек нет…
Иван Петрович перебил ее:
— Главный, самый главный документ — вот! — Он многозначительно потряс перед глазами женщин треугольником. — Тут — правда… Значит, решили единогласно!..
…Раю взяли на работу в госпиталь по специальности — медсестрой. Саша пошел в школу… Но покоя не было: частые вызовы, допросы в НКВД, КГБ, слежка за ней и детьми… И, пожалуй, только сердечность ее новых знакомых удерживала Раю от того крайнего, что уже не раз приходило ей в голову…
Так тягостно прошли полгода, казавшиеся вечностью.
Раю из медсестер перевели работать в прачечную. Изнурительная работа в жарком, влажном помещении ее не пугала — тяготила обида: за что?
Об этом Рая осмелилась спросить главного врача госпиталя, полковника медслужбы Абрама Соломоновича Клеймана.
— Милая моя… Мне трудно вам это объяснить, но придется. Мне сказали так: «Она часто и подолгу общается с больными…» Я так полагаю, что шлейф прошлого тянется… Я не хочу вас огорчать, но, очевидно, имеется в виду ваша связь с немцем… Извините ради Бога…
— А как же с милосердием. Абрам Соломонович? Ведь раненые перед медсестрой от отчаяния, от боли выворачиваю! душу наизнанку. Как же их не слушать? Грешно ведь это…
— Я и так сказал вам больше, чем имел право, извините. — Главврач встал, легким кивком головы обозначил поклон и вышел.
В тот же день, поздним вечером, судьба снова преподнесла Рае нечто неожиданное. Иван Петрович в своем депо получил по продовольственной карточке банку американской тушенки.
— Глянь, Раечка, чего наш дед к Первому мая приволок. — Мария Андреевна освободила банку от газеты, в которую та была завернута, сказала: — Завтра сделаем жаркое, мужиков наших покормим досыта. Да и сами по рюмашке пропустим для бодрости.
Пока Мария Андреевна протирала тряпкой замасленную банку, Рая впилась взглядом в смятый лист газеты, смотрела и оторваться не могла. Ее словно током ударило: на газетной странице она увидела фотографию мужчины. Был он в штатской одежде, взгляд прямой, подбородок сильный, прическа с аккуратным пробором, нос слегка вздернут… Вот только усы… Не было их у Франца… Но это был он! Он! Рая бросила взгляд вниз, в конец статьи, — подпись незнакомая, ничего общего ни с именем, ни с фамилией Франца…
— Спокойной ночи, — дрожа от волнения, едва выговорила Рая и направилась к себе.