Репетировал он покорно, послушно, чем вызывал у нас, молодых, восхищение и желание походить на него, подражать его по-детски наивной доверчивости к режиссеру. А Леонид Андреевич не уставал повторять Елизавете Солодовой, мне:
— Смотрите на Жарова. Баловень, любимец публики, а с, какой самоотдачей трудится!..
На прогонной репетиции в антракте прибегали к нам за кулисы коллеги и восклицали: «Ах, какой Жаров!», «Появился какой-то новый Жаров», «Это же надо, Жаров преобразился!»..
Премьера… Второй акт пьесы начинается с того, что возле церкви под садовой скамейкой лежит спиной к зрителю бродяга, его играл М.И.Жаров. Пауза… Входит героиня спектакля Вера Филипповна, ее играла Елизавета Солодова. Из-под скамейки вылезает бродяга и, протягивая руку, говорит:
— Подай копеечку…
Итак, занавес раздвинулся. В зале — мертвая тишина… Жаров не смог пережить такого равнодушия со стороны зрителя: раньше-то его появление встречали овацией.
Бродяга наш почесал ногой ногу… В зале молчание… Бродяга поскреб пятерней задницу… Хохот, аплодисменты — публика по жаровским «штучкам» узнала своего любимца. Михаил Иванович воспрял духом!
Потом, прежде чем сказать героине «Подай копеечку» и протянуть раскрытую ладонь, он почему-то шумно кашлянул и сплюнул в нее… Публика оценила и эту «штучку», наградив актера дружным хохотом.
Спектакль закончился… В артистическую Жарова я вошел в тот момент, когда там отмечались «поминки»… Поминки по тому, что было задумано раньше, поминки по шести месяцам репетиций, на которых Жаров отказался от привычных своих штампов, «манков», рассчитанных на публику… Теперь все рухнуло…
Леонид Андреевич, горестно покачивая опущенной головой, еле выдавил из себя:
— Ай-ай-ай!.. Как же так, Миша?!.
Михаил Иваныч шмыгал носом и молчал. В глазах его блестели слезы — стыд мучил артиста.
— Прости меня… — прошептал он и тоже уронил голову на грудь.
— Неужто аплодисменты такой сильный наркотик? — почти со стоном спросил Волков.
— Сильный, зараза!..
Все, что я пишу здесь о Жарове, — всего лишь штрихи к его портрету. Зритель знает о своих кумирах только то, что видно всем, что лежит на поверхности: успех, цветы, аплодисменты. А то, как артист страдает от обид, унижений, известно только ему одному и кое-кому из близких к нему людей. Пусть почитатели таланта знают и то, что бывает на оборотной стороне медали.
В начале 50-х годов страну облетела весть о «врачах-убийцах». В газетах напечатали список, где были почти одни еврейские фамилии. Люди переживали настоящее потрясение: получалось, что все врачи-евреи — изверги. Но как было не верить тому, о чем писали газеты, если разоблачительнице этих «извергов», медсестре Тимашук, пожаловали орден Ленина?..