Петроградский Октябрь сломал конфигурацию. Штаб Киевского военного округа, к чести своей, занявший куда более жесткую позицию по отношению к перевороту, дал местным большевикам бой и, при полном нейтралитете ЦР, проиграл, после чего не желавшие сдаться ушли на Дон. Не стало и Исполкома, что жителей столицы, в отличие от политиков думавших о начале отопительного сезона, очень огорчило. Зато Рада, в ходе событий выжидавшая, кто кого, тотчас выпустила «Третий Универсал», объявив себя единственной властью в «Украинской Народной Республике», однако тут же благоразумно подчеркнула, что будет действовать «не отделяясь от Российской Республики и сберегая ее единство». Сверх того, премьер Винниченко еще и пояснил, что «Все слухи и разговоры об отделении от России — или контрреволюционная провокация, или обычная обывательская неосведомленность (…) Украина имеет быть в составе Российской Федеративной Республики как равноправное государственное тело».
Это было разумно, поскольку влияние большевиков росло. Землю крестьяне делили очень охотно, а вот «борьбой за национальное освобождение» не интересовались. Власти в губерниях фактически не было, народ громил усадьбы, растаскивал оборудование с сахарных и винокуренных заводов, большевики активно формировали отряды Красной Гвардии, открыто заявляя, что не считают Центральную Раду легитимной, поскольку она никем не избрана. В этом они, как ни крути, были правы.
Начался цирк. Рада кого-то разоружала, кого-то арестовывала, кого-то высылала, потом извинялась, оправдывалась, угрожала и снова извинялась, большевики гнули свою линию и, в конце концов, заявив, что «попытки разоружить Красную Гвардию недопустимы», приняли решение «в конфликте Центральной Рады с Советом Народных Комиссаров взять сторону Совета Народных Комиссаров». То есть хотя и самозваного, но все еще действующего и законного Временного Правительства (СНК) во главе с Ульяновым-Лениным. Каковое 17 декабря прислало в Киев ультиматум, требуя «включиться в борьбу с контрреволюцией»; в противном случае указывалось, «Совет Народных Комиссаров будет считать Центральную Раду в состоянии открытой войны против советской власти в России и на Украине».
Ответ ЦР был уклончив и вместе с тем предельно нахален. Винниченко призвал «украинские войска, действующие на фронтах» не выполнять приказов Ставки, а Петлюра вдобавок еще и послал приказ украинскому комиссару северного фронта «использовать все возможности, которые даются вашим географическим положением по отношению к Петрограду, откуда надвигается на Украину великая опасность». То есть фактически велел атаковать Петроград. Что, конечно, много говорит о полете фантазии бывшего театрального критика, но никак не о наличии извилин, поскольку реальных адресатов у директивы не было, а casus belli, напротив, появился.