По всему поэтому казалось бы окончательно умершие остатки Галицкой Армии неожиданно для многих восстали из пепла. Генерал Греков, приняв командование у окончательно сломавшегося Омельяновича-Павленко, в кратчайшие сроки восстановил Первый и Третий Корпуса и предложил диктатору план, хоть и не гарантирующий ничего, но позволяющий надеяться на возвращение Львова. «Да», — сказал диктатор, и 8 июня галичане, заведенные до полного амока, атаковали стратегически важный пункт Чортков, сперва сбив и опрокинув совершенно не ожидавших такого оборота событий поляков, а затем ворвавшись на плечах опрокинутых в Бучач и Теребовлю. Впервые за долгие месяцы войны польские части не отступали в порядке, что порой случалось и ранее, а бежали, бросая артиллерию и пулеметы. 15 июня, разбив превосходящие польские силы, части ГА заняли Тернополь. Польский фронт рухнул, спустя неделю после возвращения «временной столицы» войска ЗУНР вышли на позиции, позволяющие атаковать Львов, где уже находился лично Пилсудский, взявший на себя командование группой «Восток» и готовый — до подхода подкреплений из Силезии — держать город любой ценой.
В сущности, теперь вопрос был в боеприпасах: наступая, галичане израсходовали практически весь их резерв, и Петрушевич бомбил Прагу телеграммами, умоляя Масарика выслать обещанное и даже оплаченное как можно скорее. Старый, глубоко порядочный пан Томаш не откликался. Ему — и он позже честно признался в этом — было очень стыдно перед галицийскими друзьями, но он был ответственен за свою страну и не мог позволить себе не понять мягкого намека посла la belle France. Воевать же без снарядов, на одном боевом безумии, очень трудно, тем паче если румыны (этим стыдно не было) еще и пропускают тебе в тыл через свою территорию вражескую кавалерию, а у тебя кавалерии с гулькин нос…
Дальнейшее известно. Кто погиб — погиб, кто бежал — бежал. Остальные, почти 50 тысяч, под орудийным огнем форсировав Збруч, ушли на остатки территории УНР, где, убедившись в полной импотенции «восточных братьев», вскоре, как известно, перешли под знамена Добровольческой Армии. 21 апреля 1920 года Петлюра, не имея на то никаких прав, подписал Варшавский договор, отдал Польше земли ЗУНР и от имени «всей Украины» признал «на вечные времена» законность границы по Збручу. Пилсудский, в свою очередь, признал «законность приобретений» Праги и Бухареста. Что до мирового цивилизованного сообщества, то оно, разумеется, журило поляков за «жесткость и непродуманность решения вопроса», требуя обсудить «проблему Галиции» на специальной конференции с участием всех заинтересованных сторон. Однако в связи с тем, что Варшава принимать данную идею категорически отказывалась, Лига Наций в конечном итоге 14 марта 1923 года признала земли бывшей ЗУНР «неотъемлемыми, законными территориями суверенной Речи Посполитой Польской». На том, ко всеобщему удовлетворению, и закрыли тему.