А сейчас начинаю обильно цитировать. Ибо гениально.
«8 ноября 1710 года Турция, поддерживая гетмана Орлика, объявляет войну России. В начале 1711 года Орлик начинает общий поход запорожцев и татар против россиян на Украине. В походе приняли участие Турция, Крымское Ханство, Швеция и часть польского войска, которая поддерживала Лещинского». Это официальная «оранжевая» характеристика Русско-турецкой войны 1710–1713 годов. Согласитесь, интереснейшая интерпретация причин и не менее интересное видение соотношения сил. Войско Орлика и, понимаешь, примкнувшие к нему турки, татары, шведы и польские «патриоты». Впрочем, уважая вас, дорогие друзья и читатели, комментировать сей шедевр не стану. Ограничусь констатацией: начиная очередную войну с Россией, султан, как всегда, отправил татарскую конницу в глубокий рейд по российским тылам, разрешив (а почему нет?) отряду Орлика примкнуть к буджакам и ногайцам. Несколько сотен сабель, конечно, не бог весть что, но в плане политики («Duх et Exercitus» вовсю строчил универсалы, призывая население Малой Руси восстать против «варваров» за «волю», гарантированную «конституцией») вдруг да сработает? Формально, по настоянию Карла, еще не совсем понимающего, где находится и с кем имеет дело, был даже оформлен союз с Крымом, и сам Девлет-Герай посетил Бендеры. Правда, финансовое вспомоществование, которое по султанскому приказу должен был выдать, не привез, на что Орлик горько жаловался в Стамбул, но подпись поставил. Хотя никакой координации военных действий так и не случилось: орда Герая двинулась на левый берег, целясь на Слобожанщину а буджаки и ногайцы, подчинявшиеся непосредственной Стамбулу, вместе с приданным им отрядом Орлика — на Правобережье.
Вновь цитата, отмеченная печатью истинного гения. «Гетмана поддержал восставший украинский народ. Города друг за другом переходили под его власть. Орлик послал письма с призывом к борьбе Ивану Скоропадскому, что очень испугало российское правительство и Петра І, который собрал полковничьи семьи в Глухове как заложников». Что самое интересное, тут все правда, но подкрашенная в оранжевое. Действительно, полковничьи жены, с началом войны почему-то не захотев сидеть на хуторах, дожидаясь дружелюбных крымских джигитов, съехались в хорошо укрепленный Глухов. Действительно, Орлик писал гетману, а что ответа не получил, неважно, главное же, что писал все-таки. Действительно, на зов Орлика, вдвое увеличив его отряд, откликнулось большинство бывших казаков упраздненного поляками «нового реестра», после подавления «Палиивщины» бродивших в лесах, гайдамача польских и еврейских поселенцев. Действительно, только-только отстроенные и никем не охраняемые (у поляков нет сил, а русские войска ушли во исполнение Гродненского мемориала) местечки Правобережья встречали Орлика хлебом-солью, надеясь хоть на какую-то защиту. Действительно, наконец, что около Лисянки, атаковав отряд генерального есаула Бутовича (2000 сабель), посланного Скоропадским останавливать вторжение, почти 20-тысячная орда разбила его и вышла на подступы к Белой Церкви — единственному населенному пункту правого берега, где еще находился небольшой российский гарнизон. И все. К великому удивлению мифологов, гарнизон имел «достаточное количество боеприпасов и сильную артиллерию», так что осада затянулась на полтора месяца, и ни один из десятка штурмов успеха не имел (вспомним в связи с этим Батурин, взятый за два часа). Отсутствие лавров ордынцы, огорченные потерями, восполняли сбором «живой добычи» в окрестных селах. Орлик — отдадим ему должное — протестовал. Но тихо-тихо. Цивилизованные турки были далеко, а сердить татар он опасался. Да и его собственные «воины-освободители» занимались примерно тем же, разве что не на людей охотились, а тюки паковали. Нетрудно понять, что популярность «конституционного гетмана» росла с каждым днем. В мае же, когда российские войска под командованием Шереметева начали контрнаступление, Девлет-Герай развернул орду на Крым, поляки Лещинского делись неизвестно куда, буджаки с ногайцами просто побежали, уводя на пути все живое. Правда, обратно в Бендеры Орлик привел то ли на тысячу, то ли на полторы сабель больше, чем повел в поход, но пополнение быстро рассосалось — гайдамаки, увязавшиеся вслед за отступающим воинством, не нуждались в неудачнике.