— Итак, это все? — спросил Юрковский.
— Прошу прощения, если утомил вас своими воспоминаниями. — Фокусник прикрыл глаза ладонью. — Я просто хотел объяснить, что все очень серьезно. Отсылая Вендорфа, я, видимо, опять в чем-то просчитался. И похоже, что опять, как и в случае с Даей, невольно потревожил Ловцов Желаний. На этот раз они уже наверняка пришли за мной…
— Но почему тогда жертвами стали Гвоздухин и Селиверстов? — спросил Алфимов.
— Они были непосредственными участниками, хотя и не осознавали того, что делают. Похоже, именно их Ловцы Желаний вычислили первыми…
— Сколько еще людей пострадает от ваших гнусных экспериментов? — Юрковский встал из-за стола и начал нервно расхаживать по кабинету.
— Теперь им нужен лишь я, — Фокусник совсем сник. — Не думайте, что я боюсь смерти. Просто есть еще столько всего, что я мог бы узнать! В мире столько тайн, которые мне хотелось бы открыть… Есть также еще одна мысль, которая не дает мне покоя: вдруг Ловцы Желаний приготовили для меня что-то более страшное, чем смерть?
— В предыдущий раз вы спаслись, — вмешался я в его размышления. — Быть может, и сейчас все на этом и закончится?
— Как бы я хотел на это надеяться! — Фокусник встал. — Мне больше нечего добавить, и теперь я хотел бы побыть один и привести свои мысли в порядок.
Юрковский кивнул часовым, и узника увели.
— Как вы думаете, есть хоть доля правды в его словах? — спросил нас Николай Кондратьевич.
— Да, это опровергает все наши представления, — ответил Алфимов. — Но мы имеем факты, против которых не попрешь: из усиленно охраняемой камеры бесследно исчезает старик, а двое в какой-то мере причастных к этому людей погибают, оставляя на память чертовы треугольники…
Мы некоторое время молча сидели и обдумывали сложившееся положение, пока тишину не нарушил разразившийся кашель начальника тюрьмы.
Прошли еще двое суток, по истечении которых меня вызвал к себе Юрковский и поинтересовался, не назрела ли необходимость пополнить запасы лекарств и других медицинских принадлежностей для нужд тюремного госпиталя. Я ответил, что никакой нехватки нет, но запастись некоторыми наиболее ходовыми препаратами было бы не лишним. Оказалось, что надо было забрать какую-то очередную депешу в уездном тюремном управлении, и рачительный Николай Кондратьевич, чтобы не гонять экипаж в город ради одной бумажки, решил предложить забрать сей документ мне, а заодно и сделать что-нибудь полезное — например, запастись медикаментами.
Чего таить, любой из нас был рад всякой возможности выбраться в город, и я без раздумий дал согласие. Юрковский попросил, чтобы к вечеру я составил перечень всего необходимого, который он, согласно действующим правилам, должен был заверить своей подписью. Так я и сделал.