Это сон или нет? Гаснущий закат, девчонка с эсперой, мамин голос, разбитая крынка. Если сон, может, за ним придет другой сон? Про гици…
— Идем, — торопила голышка, — не бери ничего, здесь все умерло.
— Как же? — Уйти из родного дома страшно. Даже если знаешь, что это сон. Даже, если собрался уйти наяву. — Вот так, сразу…
— Ты живая, — девочка склонила головку к правому плечу, — ты поешь, не трогай мертвое. Брось…
Мертвое? И в самом деле… Пчел днем не было, даже муравьи с комарами куда-то делись. И все-таки, уходить с голым ведьменышем на ночь глядя…
— Сейчас отец придет, — зачем-то сказала Барбола, — его кормить надо.
— «Накормлю его телом розовым, — вдруг запела девчонка, — напою его кровью алою, кровью алою, горячею»…
— Замолчи, — прикрикнула Барбола, — это гадкая песня!
— Песня? — Голышка ухватилась за калитку и принялась на ней раскачиваться. — Песни поют, мясо едят, от беды бегут. Беги, Барболка, беги!
Темная тень отделилась от леса и покатилась вперед.
— Жужа! — крикнула Барболка, первый раз обрадовавшаяся возвращению родителя. — Жужика!
Собака проскочила сквозь забор, сколько ж в нем дыр, и молча бросилась к хозяйке. Хвост зажат между ног, глаза закрыты. Сбесилась?! Барболка завизжала и бросилась к дому. Жужа молча потрусила следом. Она не лаяла, не рычала, но от этого было только страшнее. Девушка влетела в сенцы, дрожащей рукой закрыла дверь, и вспомнила о девчонке на дворе. Кем бы малая ни была, оставлять ее со взбесившейся Жужей не по-людски.
Барболка схватила кочергу и толкнула дверь. За ней не было никого — ни собаки, ни длинноволосой ведьмочки. Только рогатая луна и пляшущие тени.
3
Может, это и было сном, но не тем, который она ждала. Совсем не тем. Барболка стояла на пороге, не зная, что делать. Вернуться в дом было так же страшно, как выйти на двор. Девушку окутала странная, вязкая тишина, все казалось чужим, покореженным или мертвым. Но разве забор, вкопанный в землю стол, сарай, дом могут умереть? Хоть бы летучая мышь пролетела, и то бы стало легче. Барболка отступила за порог, в холодную, заплесневевшую затхлость. Как же так, ведь день был жаркий не по-весеннему, дом прогрелся, а тут как в сарае по осени! Девушка схватила свечку и огниво, но огонь высекаться не хотел. Уж лучше на улицу, там хотя бы луна…
Бледный свет, осколки крынки, мокрые, покрытые мерзким налетом пятна на столе… Откуда они? Еще вечером их не было. И сарай… Когда у него просела крыша? Зиму пережила, а сейчас просела. Барболке отчего-то захотелось подпереть дверь сарая ломом, но там, где он всегда лежал, было пусто. Под ногу подвернулось полено — гнилое, мягкое, расползающееся в слизь. Все мертвое, все! Дом, двор, луна… За забором чернел лес. Он живой, в нем деревья, комары, птицы!