— Да, это вопрос, — пригорюнился Шон. — Быть может, племянница старшей кухарки?
— Кто, Риорита? — фыркнул добрый барон. — Ну-ну… разве что вот… моя младшая?
— Петронелла? — улыбнулся Шон.
— Ну, если ты, негодяй, там не постарался, так больше, поди, и некому было.
— Увы, мой друг, чудес на свете не бывает.
И была вызвана красавица Петронелла. В свои неполные пятнадцать она уже носила изящные башмачки сорок третьего размера и изысканно сосала чупа-чупс, приводя своими манерами в восторг решительно всех, даже самых строгих ревнителей пошехонской старины. Пока ее искали по всему замку, наши дипломированные мудрецы неистово вспоминали пресловутую формулу.
— Эники-беники, ели вареники?.. Нет, это против глюков-заворотников… Как же там, постойте? Шишел-мышел…
— Тише вы, этак сейчас все крысы герцогства к нам пожалуют, изгоняй их потом! И чему вас только учили столько лет! Слушайте, Ромаульд: «На стуле сидели, ели сардели. Ели сардели, в воду глядели. Как поглядели, так прослезились: зеркалом все грехи отразились». Вот вам и есть настоящий Соломон Стульский!
Тем временем молодая бонна привела мадемуазель Петронеллу. Та, увидев гостей, несколько смутилась и принялась ковыряться в носу.
— Папа, конфету хочу, — сообщила она. — «Мишка на севере». На худой конец и «раковые шейки» подойдут.
— Погоди, доченька, — расчувствовался счастливый отец. — Ты ведь любишь дядю Шона, верно?
— Люблю, — немедленно призналась юная красавица.
— А летать ты на нем любишь, не правда ли?
— Нет, летать не люблю.
— Это от чего ж?
— А он пукает сильно.
Шон тяжело вздохнул и отвернулся.
— А если я куплю тебе пирожное, ты согласишься немного полетать на дяде Шоне?
Петронелла опустила очи долу и задумчиво поковыряла паркет носком хрустальной туфельки.
— Маловато будет, папаша, — решила она после недолгого размышления. — Тогда уж ящик мороженого пожалуйте.
— Да хоть два! — обрадовался барон Кирфельд. — А вот скажи, стишки ты учишь? Учит она стишки? — обратился он к бонне.
— Чрезвычайно, — ответствовала достойная особа.
— Ну-ка, — предложил барон, и довольная таким оборотом Петронелла, выкатив вперед грудь, встала в позу и прогудела:
— Я вам пишу, чего же боле… но это мне не нравится, пап.
— А что тебе нравится, дорогая?
— А вот: «…Только водка лучше всякого лекарства — эх, королева вино-водочного царства!!!»
— Достаточно, — поморщился Кирфельд. — Сейчас, доченька, тебе нужно будет выучить один коротенький стишок, а потом ты залезешь на спину к дяде Шону и продекламируешь его. Хорошо?
— По рукам, папаша. А мороженое?
— Утром. Слово дворянина.