У Пети под этот разговор пошли в голове собираться отрывочные воспоминания о костяной муке, комбикормах, микроэлементах — много о чём писали в книжках, что он читал. Разумеется, в те поры это было ни капельки не интересно, а вот сейчас в голове остались только клочки, собрать которые в кучку было бы очень кстати. Тем более это нужно потому, что сам он как-то не очень жаждет заниматься разведением птицы — сдаётся ему, что не дадут ему больше сосредоточиться ни на чём определённом, а будут дёргать во все стороны — уж больно много народу собралось под его рукой.
Ушел Петя отсюда через два дня, оставив Зыра в обществе десятка кур — они с парнишкой ещё немного поохотились, чтобы чуточку увеличить «стадо». Ну и поилку сложили из камня на глину — дожди завершаются, значит питомцам придётся пить воду из колодца.
* * *
Если идёшь налегке, то движешься скорее, чем если тащишь тележку. Поэтому перегон от последней водосборной пирамидки до хижины на краю речной долины Петя преодолел задолго до наступления сумерек. Да и в пасмурную погоду идти куда веселее, чем под палящими лучами солнца. Уже начались вдоль и поперёк исхоженные окрестности самого капитального из строений, возведённых с его участием, когда Тузик, бежавшая всё время далеко впереди, вернулась и заворчала. Обычно, когда она так поступает, Петя останавливается или отворачивает в сторону — если что-то вызвало у собаки беспокойство, то встречаться с этим «что-то» совершенно незачем.
Например, хищник, способный напасть на пса, ему ни капельки не нужен в качестве встречного. Или стадо какое рогатое. Вот и сейчас он присел на сухом месте посреди открытого поля неподалеку от ручейка и стал поглядывать по сторонам. Поскольку собака против этого не возражала, более того, прилегла рядом, то и ему особенно некуда торопиться. Более того — отличный повод заняться созерцательностью, которая, если верить романистам девятнадцатого и двадцатого века, была свойственна индейцам — они так наблюдали жизнь дикой природы вокруг них и изучали её.
Недолго длилась его углублённость — со стороны хижины показался незнакомый голый мужчина. С копьём, разумеется. Приближался он без спешки, явно демонстрируя отсутствие недружелюбных намерений. А когда расстояние до него сократилось примерно до дистанции броска копья, положил на землю свою палку с обожжённым концом и пошёл дальше. При виде такого жеста дружелюбия, Петя встал и тоже положил копьё.
— Фэн, — произнёс незнакомец и приложил ладонь правой руки к груди.
— Пэта, — юноша повторил его жест. — Ты идёшь от веточной пещеры, угнездившейся на камнях?