Заработало. Сначала, пока фильтр не промок, пара горшков ушла в него, как в прорву, но потом снизу закапало — процесс пошел. И запах на выходе уже не так оскорблял обоняние, как у исходного «продукта».
Рядом была сооружена грубая печка с вделанным в неё одним из водоносных горшков, под которым развели огонь — сухие коровьи лепёшки собирала Граппа, а дело это тоже оказалось весьма трудоёмким.
Второй фильтр был сделан аналогично первому с той разницей, что для увлажнения глины в воронке использовалась кипячёная вода, а не вонючая из колодца. Выдавал он уже вполне приличную воду, может быть даже совсем чистую — вечером двоим удалось напиться от души — сколько хотели. И еще Петя сварил кашу из зёрен, оставшихся в одном из обожжённых на солнце больших горшков ещё с прошлого «урожая». Вполне сытно получилось. А как поели, тут и спать легли — крепко утомил ребят целый день спешных трудов после бессонной ночи, проведённой в пути.
* * *
Наступление засушливой поры чувствовалось во всём. Зверьё и птицы куда-то подевались, травы высыхали прямо на корню и их длинные стебли клонились к земле. Злаки созрели и начали осыпаться. Вытрясать зерна из колосьев и метёлок было просто — растянутый на палках кусок связанной на спицах ткани расстилали по земле, наклоняли над ним ближайшие стебли — вдвоём натянутой верёвкой это получалось легко — а потом били палками, выколачивая семена. Добытое ссыпали в кошёлки и смещались дальше, сминая «зерноуловителем» ранее вымолоченные стебли.
Этим способом очень быстро обработали окультуренный весной участок, где злаки одного вида росли компактно, не слишком смешиваясь с другими, теми, чьи семена не годились в пищу из-за отвратительного вкуса. Урожай оказался не так уж велик — по полведра «овса» и «пшеницы» и почти ведро семян веничной травы — слишком малы были занятые под весенний посев площади.
Дальше началась просто охота, когда ребята обходили окрестности, вытрясая в свои кошёлки по стебельку, по пучку, по метёлке — в принципе на всё про всё было у них в запасе около трёх недель — как раз до следующего полнолуния, когда, пользуясь светом спутника Земли, можно было вернуться обратно ночными переходами.
Полевые работы вели в вечерние и утренние часы, а днём кемарили, фильтровали и кипятили воду, помаленьку приводили в порядок жилище и подзаброшенное хозяйство:
Вымочили и натрепали хороший запас пеньки — её и пряли, увеличивая запас верёвок. Сменили в крыше несколько бунтов, отчего-то начавших расползаться. Яму бывшего карьера перекрыли фашинами из веничной травы и слоем глины поверх неё — нужно было проверить версию о том, сохранится ли к их следующему приходу сюда через год в яме вода, если прекратить её испарение и затруднить доступ желающим напиться. Изгнали из дома поселившихся там насекомых. Провели новую посевную у колодца, спалив сначала на этом участке всю старую траву и взрыхлив землю простейшей деревянной сохой — Петя тянул лямку, а Граппа направляла привязанный к ней кол, погруженный нижним концом неглубоко в грунт.