С этим Арман не мог не согласиться. Он опять накрыл ее ладонь своей и негромко сказал:
— Постарайтесь забыть о нем. О, дорогая моя, дорогая, как бы я хотел помочь вам!
Рейн с трудом отвлеклась от мыслей о Клиффорде и взглянула на молодого француза. Она вдруг вспомнила слова матери: «Арман по уши влюблен в тебя, детка». Тогда Рейн только посмеялась, но теперь, без тени женского тщеславия, ясно поняла, что это правда. «Очень, очень похоже… и уж конечно, никакой другой мужчина на свете не может быть добрее, терпимее и ласковей», — подумала она. Бедный Арман! Ей совсем не нужно было, чтобы он ее любил. Зачем портить такую замечательную дружбу? А еще меньше ей хотелось, чтобы он так же мучился от неразделенной любви, как она сама.
Девушка осторожно высвободила свою руку. В этот момент подошел официант с первым блюдом. Так как Арман очень старался доставить ей удовольствие и не жалел для этого денег, Рейн решила проявить интерес к тому, что им принесли.
— Здесь так все вкусно, и зал очень красиво оформлен… Надо будет привести сюда как-нибудь маму и бабушку… — начала она как ни в чем не бывало.
Арман все понял: она хотела замять больную тему. И он тоже стал болтать о всяких пустяках.
В конце ужина, когда они неторопливо пили кофе, в разговоре снова всплыло имя Клиффорда. Рейн сказала:
— Даже не знаю, смогу ли я дальше жить в Канделле. Здесь слишком много свободного времени и совсем нечем заняться. Наверное, надо сказать маме, что я хочу вернуться в Лондон, и, если я пообещаю, что больше не буду видеться с Клиффордом, она мне разрешит.
— Только если она вам поверит, — сухо заметил Арман.
— Но вы же мне верите, не так ли?
— Нет, — сказал он нежно, но твердо.
Она посмотрела прямо в его глубокие умные темно-карие глаза. Он увидел, как дрогнули ее губы.
— Вы слишком проницательны — видите то, что другие не замечают. Ах, как вы правы, Арман! Ну конечно, я к нему все еще неравнодушна. Нельзя же разлюбить человека в одно мгновение, особенно если вы были с ним так близки и собирались прожить бок о бок всю жизнь. Клифф был всем в моей жизни. О, Арман!..
— Милая, — перебил он, — умоляю вас, не расстраивайте себя еще больше. И очень прошу вас — не уезжайте сейчас в Лондон. Вся эта суетная жизнь — танцы, рестораны и прочее — не поможет заглушить вашу боль и не принесет облегчения. А в Канделле все дышит миром и покоем. Подождите немного, поживите пока здесь, с нами. Прошу вас, не уезжайте сейчас, Рейн.
Она внимательно посмотрела на него — оскорбленная женщина, ищущая поддержки и утешения. Ее измученное сердце молило о помощи.