— Вы будете без меня скучать?
Это был жестокий вопрос, и она тут же о нем пожалела, потому что в его глазах сразу увидела ответ. Голос его прозвучал хрипло.
— Я буду так без вас скучать, что вообще не знаю, как мне жить дальше.
Рейн коснулась губ салфеткой, затем отбросила ее в сторону.
— Может быть, пойдем?
Арман не двинулся с места. Он уже не мог противиться порыву раскрыть ей свои чувства.
— Я вас обожаю. Всей душой, всем сердцем. Рейн, я боготворю вас, — тихо признался он.
Дыхание у нее участилось, из глаз хлынули слезы. Это были слезы глубокой печали; потому что Рейн понимала, что теперь и она причиняет боль. «Как будто мало неприятностей для одного вечера», — удрученно подумала она.
— Арман, вы не должны любить меня. Я вам запрещаю.
— Разве я не говорил вам, что вы тоже не должны любить Клиффорда Калвера? И что же? Неужто любовь различает, что можно, а что нельзя? Ах нет, моя радость, все гораздо сложнее, гораздо труднее и запутаннее. Человеческое сердце склонно увлекаться. Я дал своему сердцу волю — и вот, потерял его. Оно принадлежит вам с первой нашей встречи… Теперь вы все знаете.
Рейн опустила ресницы. Ей тяжело было видеть нескрываемое обожание в этих темных горящих глазах. Арман — такой идеалист, такой романтик! Каким превосходным обожателем и возлюбленным он будет для какой-нибудь женщины! Но не для нее. Она сидела, не в силах ответить на его порыв, потому что любила другого. Она еще помнила последний поцелуй Клиффорда, его пальцы, которые гладили ее волосы, его голос, который говорил ей, что для него никогда не будет существовать на свете никто другой, кроме его «сладкого сердечка».
Она услышала голос Армана, слегка дрогнувший:
— Я вас обидел? Наверное, глупо было признаваться вам в любви, когда у вас такое горе? Простите меня, дорогая. Да, я знаю, это безумие. — Он прижал ее руку к своим губам. Это был горячий поцелуй истинной страсти, но в ее нынешнем состоянии он взволновал и смутил ее скорее духовно, чем физически. Раз уж Клиффорд оскорбил и причинил ей боль своей неверностью, она сама хотела быть честной с Арманом.
— Жаль, что я не могу полюбить вас. Было бы лучше, если бы я вообще никогда не встречала Клиффорда. Лучше бы вместо него я полюбила вас. Тогда мы оба были бы счастливы, А теперь мне ничего не остается, как вернулся в Англию. Мы с вами больше не будем видеться.
— Рейн, я вас умоляю — не делайте этого! Я боюсь, что просто умру, если вы уедете, — произнес он едва слышно.
— Но Арман…
— Нет, пожалуйста, не уезжайте! Позвольте мне быть подле вас. Для меня» это так много значит. Я все понимаю — вы меня не любите и никогда не сможете полюбить, но вот сейчас, когда вы говорили, что Клиффорд значил для вас все в жизни, я вдруг понял, что и вы значите для меня то же. Когда-нибудь вам все равно придется покинуть Францию, уехать домой, но не сейчас, прошу вас, не так скоро! Останьтесь, позвольте мне быть вашим другом — только другом, не больше. Позвольте мне хотя бы написать ваш портрет — доставьте мне такую радость. Всем сердцем, всем своим существом я прошу вас об этой милости, Рейн.