— А-а-а-а-а, — Мишка обнял меня за плечи, увлекая к входу в общежитие, и доверительно, понизив голос, сообщил: — Я тебе всегда говорил — лечить надо. И нервы, и сердце, и все остальное. Здоровье, оно одно. О нем заботиться надо. И не от случая к случаю, а постоянно.
— Согласен. Вот сейчас мы этим и займемся, — выдохнул я с облегчением. — Я как раз все лекарства припас. В холодильнике лежат. Особо ценные спрятал в морозильной камере. Это, кстати, уже второй повод за последние двадцать секунд рассказать тебе про медаль, учрежденную Петром Великим.
— Это о какой медали идет речь?
— Петр первый учредил пудовую медаль…
— Пудовую?
— По-моему, да. — Я задумался. — Если ничего не путаю. Тяжелая она была очень, короче.
— И за какие такие особые заслуги перед Отечеством ею награждали? — продолжал расспрашивать Мишка.
— Называлась она гордо: «За пьянство!»
— Надо полагать, давали ее не за примерное безалкогольное поведение. И как такой вес цепляли на грудь? На ремне через плечо?
— Давали ее, ты, Майкл, понял совершенно правильно: за особую тягу к спиртным напиткам, а носилась она на шее.
— Насильственно?
— Полагаю, заклепывали ее на шее…
— Наверное, клепали. Сварочных аппаратов тогда еще не было, — резонно заметил Майкл.
— Петр с алкоголиками вообще не церемонился.
— Страсти-то какие. Хорошо, что нам с тобой, Скиф, довелось проживать на другом историческом отрезке времени…
Мы вошли в лифт, Майкл нажал нужную кнопку и спросил:
— Как там со вторым поводом? Что-то я не соображу. Первый я понял — нам обоим светит по такой пудовой медали, исходя из вчерашнего поведения и целенаправленности нашего сегодняшнего настроя…
— Это как раз второй, а первый повод это то, что у меня с плеч гиря пудовая упала, когда я этого нигера с пером в бочине увидел.
— Расистом стал?
— Нет.
— А почему тогда такая реакция?..
— Потому что на его месте я ожидал увидеть бездыханное тело совсем другого человека, — терпеливо пояснил я.
— А кого ты там ожидал увидеть?
— Тебя.
— Меня? — Майкл изумленно уставился на меня. — А меня-то, чего? За какие такие дела?
— Ты же сам говорил, что заморочки у тебя серьезные…
— Серьезные, но не до такой же степени…
— А я что знаю до какой? Ты как вчера ускакал по своим делам, я так места себе и не нахожу…
— Да, Скиф. Ну, ты даешь… Спасибо, конечно.
— На здоровье.
Подошли к распахнутой настежь двери в мою комнату. Пояснил:
— Это я так сорвался вниз, когда услышал об жмуре возле общаги…
— Фантазия у тебя…
— Что есть, то есть.
— Книги не пробовал писать?
— Чего спрашиваешь? Сам знаешь, пробовал.
— Зря бросил.