— Нет, ну что вы. Мы проверяли, может там пару квадратов туда-сюда, а в основном пропорции сохраняются.
— Ну что ж, толкаешь ты меня, Карлович, в авантюру, но не помочь не могу. Обещал ведь, — Рембо горько усмехнулся: — Говори цену, если заберу весь этот мусор целиком. Все шесть тысяч квадратов одним махом.
— Я, да как-то… м-м-м… у меня компаньон, — промямлил тот, явно стесняясь. — Скорее всего, надо бы с ним поговорить…
— Смелее, смелее, сначала мы с тобой определимся, а потом уже высвистаем твоего компаньона, — подбодрил его Серега.
— Ну, хотел бы долларов… В долларах говорить? Да?
— Говори хоть в долларах, хоть в тугриках, хоть в рублях, хоть во франках. Мы уж как-нибудь пересчитать сумеем. Калькулятор всегда со мной. — Рембо кивнул и дружелюбно улыбнулся, а про себя подумал: «Ну, говнюк, ну, ученый, ну, недоделок! Как это здесь не нашлось еще никого, чтобы развести таких баранов?»
— Хотелось бы долларов по двенадцать за квадрат, — робко пискнул недоделанный говнюк и ученый по совместительству.
Серега картинно изменился в лице, даже голос осип:
— Да ты что? Это же грабеж. Мы же говорили по-другому. Ты что, не понимаешь — я же оптом буду брать шесть тысяч квадратных метров. Это же ого-го-го-го-го. И все за спасибо? Да? Мне же тоже надо копеечку поднять, ты пойми, — он начал резко снижать тон и в конце сказал уже совсем тихим и проникновенным голосом:
— Карлович, давай по девять, и по рукам, а? — и опять мило улыбнулся.
Сжавшийся еще при начале тирады хозяин плитки чуть расслабился и пропищал:
— Нет, Петрович, по девять точно не будет. Компаньон рогами упрется. Давай я ему позвоню, и обсудим все втроем?
— Звони, — махнул рукой Савельев.
Конрад Карлович вздохнул с облегчением, достал мобильный телефон и, набрав номер, приложил коробочку к уху:
— Алло. Марк Ариевич? Это я, здравствуйте. Нет, вы ошибаетесь. Съездил я как раз не зря, — с горькой иронией взглянул на Сергея, — да, да. Даже привез. На всю партию. Мы сейчас на складе. Да, реальный. Вот рядом стоит. Я б тоже не поверил. Приезжайте. Ждем.
— Едет?
— Да, — Михельсон спрятал телефон в кожаный чехол, прикрепленный к поясу, и обернулся к Рембо: — Будет через двадцать минут. Понимаете, Сергей Петрович, — он почему-то опять перешел на «вы»: — Я как я, а Марк Ариевич человек прижимистый. Думаю, меньше, чем по одиннадцать пятьдесят, не отдаст. К тому же доли наши, увы, не равны. Он старший концессионер — его семьдесят пять процентов, моих только двадцать пять.
Серегу при этой информации осенила гениальная мысль. Он быстро прикинул цифры в уме и, взяв своего оппонента под локоток, вкрадчиво сказал: