— Да, — объявляетъ сынъ, — онъ схватилъ меня за горло, такъ что я чуть было не задохся! — и онъ тутъ же оборачивается къ маленькому злодю, сердито оскалившему на него зубы, и продолжаетъ ругаться:
— Чортъ бы тебя побралъ, халдейскій пѣтухъ! Такой паршивый хватаетъ за горло людей! Чортъ меня побери, или я тебя…
Мать, беременная женщина, занимающая чуть не всю улицу, беретъ дѣвятилѣтняго мальчика за руку и хочетъ отвести его: Шш! — закрой свою глотку! Могъ бы иначе ругаться, у тебя такія слова, какъ-будто ты цѣлые годы проводилъ въ кабакѣ. Маршъ домой!
— Не пойду.
— Нѣтъ, пойдешь!
— Нѣтъ, не пойду!
Я стою у окна и вижу, что женщина начинаетъ свирѣпѣть. Эта отвратительная сцена волнуетъ меня, я не могу, дольше выносить ея и зову мальчика къ себѣ наверхъ. Я дважды зову, чтобы положить конецъ этой сценѣ. Послѣдній разъ я кричу такъ громко, что хозяйка, пораженная, поворачиваетъ ко мнѣ голову. Она, тотчасъ же овладѣваетъ собой, дерзко и вмѣстѣ съ тѣмъ смущенно смотритъ на меня, и затѣмъ обращается къ сыну съ замѣчаніемъ. Она говоритъ такъ громко, что я слышу.
— Стыдись! Люди видятъ, какой ты гадкій.
Изъ всего, что я наблюдалъ, ни одна подробность не избѣгла моего вниманія. Мое вниманіе отличалось замѣчательной проницательностью; я тщательно воспроизводилъ каждую мелочь. Не можетъ быть, чтобы мой разумъ былъ не въ порядкѣ. И что это значитъ: не быть въ порядкѣ?
— Послушай, знаешь что, — сказалъ я вдругъ, — ты уже достаточно много занимаешься своимъ разсудкомъ и въ этомъ отношеніи надѣлалъ себѣ много хлопотъ. Довольно дурачиться! Развѣ это признакъ сумасшествія, когда замѣчаешь и воспринимаешь всѣ явленія? Вѣдь это, наконецъ, просто смѣшно; дѣйствительно, это достойно смѣха, я ясно вижу, что это можетъ произойти съ каждымъ человѣкомъ. Самыя простыя вещи иногда бываетъ трудно сообразить. Но это еще ровно ничего не значитъ; просто случайность. Еще немножко, и я бы высмѣялъ тебя.
Этотъ счетъ изъ мелочной лавочки, эти скверныя 5/16 гадкаго дешеваго сыра, — ха-ха, сыра съ перцемъ и гвоздикой, за которымъ посылаютъ даже малыхъ ребятъ. Этотъ счетъ могъ бы сбить съ толку каждаго. Уже отъ одного запаха этого сыра можетъ закружиться голова. И я началъ смѣяться надъ зеленымъ сыромъ. Нѣтъ, если бы мнѣ дали подсчитать 5/16 хорошаго сливочнаго масла, это совсѣмъ другое дѣло.
Я лихорадочно разсмѣялся надъ моей выдумкой и нашелъ, что это очень смѣшно. Да, у меня все въ порядкѣ. Я чувствую себя совсѣмъ хорошо. Я — свѣтлая голова. Слава Богу, у меня все какъ слѣдуетъ.
Веселость моя росла по мѣрѣ того, какъ я ходилъ по комнатѣ и говорилъ съ собой; я громко смѣялся и чувствовалъ себя очень довольнымъ. Мнѣ нужно воспользоваться этимъ свѣтлымъ мгновеніемъ, этой минутой беззаботнаго восторга. Я сѣлъ за столъ и принялся опять за свою аллегорію. Дѣло пошло на ладъ, какъ уже давно не шло; правда, не особенно быстро, но тѣмъ немногимъ, что я написалъ, я былъ доволенъ. Безъ устали я проработалъ цѣлый часъ.