Еще наблюденіе: если входитъ одинъ господинъ, то онъ по большей части ведетъ себя скромно и даже спрашиваетъ иногда, нѣтъ ли гдѣ свободнаго мѣста. Затѣмъ онъ смирно усаживается. Это является словно примирительнымъ аккордомъ. Но если онъ является въ сопровожденіи спутника, то тотчасъ швыряетъ свой сундукъ въ сѣтку и говоритъ, обращаясь къ другому: здѣсь отличныя мѣста! Онъ безъ стесненія отпихиваетъ весь остальной багажъ въ сторону и ждетъ сверхъ того помощи отъ тѣхъ, кто раньше усѣлся. Потому-то путешественники ничего и не боятся такъ, какъ двухъ новыхъ пассажировъ, которые знакомы между собою и садятся вмѣстѣ.
Также и на этой дорогѣ отапливаютъ неочищенной нефтью, почему, при зноѣ, воздухъ очень не свѣжій. Этой бѣдѣ нѣсколько помогаетъ куренье, особенно папироски дѣйствуютъ на меня освѣжающимъ образомъ. Здѣсь курятъ по всѣмъ купе, отдѣленій для некурящихъ не существуетъ, даже въ дамскихъ купэ есть пепельницы. Нечистота поразительная, клопы преспокойно прогуливаются взадъ и впередъ по сидѣньямъ и по обоямъ.
Кондукторъ знаетъ по-французски нѣсколько заученныхъ фразъ, я даю ему ассигнацію, чтобы онъ могъ уплатить за насъ разницу между вторымъ и первымъ классомъ, онъ беретъ деньги и уходитъ. На ближайшей станціи онъ приноситъ намъ билеты и отдаетъ сдачу. Тогда длиннобородый пассажиръ вмѣшивается въ дѣло.
Онъ, кажется, знаетъ таксу билетовъ наизусть и начинаетъ экзаменовать кондуктора. Пока они обмѣниваются вопросами и отвѣтами, я кладу полученную сдачу на столъ, ее пересчитываютъ, и при этомъ оказывается, что не хватаетъ рубля. Кондукторъ говоритъ нѣчто въ родѣ того, что ему не додали на станціи, а потому это вина тамошнихъ служащихъ, но длиннобородый что-то энергично ему возражаетъ, кондукторъ вытаскиваетъ изъ кармана рубль и кладетъ его къ прочимъ деньгамъ. Тогда длиннобородый становится надмененъ и церемоненъ и, желая показать, что онъ за птица, требуетъ отъ кондуктора, присутствовать, пока деньги вновь не будутъ пересчитаны.
Я кланяюсь и многократно говорю обоимъ мерси, и что теперь все въ порядкѣ. Длиннобородый, повидимому, одинъ изъ высшихъ желѣзнодорожныхъ служащихъ, онъ вытаскиваетъ изъ кармана множество печатныхъ бумагъ и даритъ кондуктору таксу билетовъ.
Ландшафтъ до жалости бѣденъ, — все сожжено и погребено подъ песками пустыни и степи. Нигдѣ нѣтъ лѣса. Мы пріѣзжаемъ на станцію Акстафа, гдѣ есть буфетъ. Меня все время мучила лихорадка, и я пилъ пиво, слабое русское пиво, чтобы утолить свою жажду, но такъ какъ пиво горячило, то я и перешелъ на кавказское вино. Вино это походило вкусомъ на извѣстный сортъ итальянскаго вина и въ данную минуту великолѣпно мнѣ помогало. Но это лишь на одну минуту. Потомъ мнѣ снова стало хуже. Мнѣ бы должно было, по-настоящему, пить чай. Не напрасно забираютъ съ собою туземцы даже на желѣзную дорогу свои чайники и цѣлый Божій день возятся со своимъ чаепитіемъ.