— Обсчиталъ-таки, стараго турецкаго морда, на два съ половиной піастра! Охъ, попы, попы! Самаго корыстнаго народъ!
— Да развѣ это попъ? — задала вопросъ Глафира Семеновна.
— Ну, не попъ, такъ какого нибудь духовнаго лицо: турецкаго дьячокъ, турецкаго канторъ. Пожалуйте, мадамъ.
И Нюренбергъ ввелъ супруговъ въ лѣвую боковую галлерею храма.
Масса мягкаго пріятнаго свѣта поразила глазъ. На первыхъ порахъ нельзя было догадаться, откуда исходитъ этотъ свѣтъ, до того искусно скрыты окна. Николай Ивановичъ зашмыгалъ туфлями и остановился, разсматривая стѣны и колонны.
— Стѣны всѣ изъ мозаики, но замазаны краской, потому что это были образа отъ ортодоксъ. Тутъ самаго драгоцѣннаго образа изъ мозаики, но вы не видите ихъ. Они подъ краской… — разсказывалъ Нюренбергъ. — Но сейчасъ я вамъ покажу облупившагося краска, и вы увидите лицо. Вотъ… — указалъ онъ на стѣну.
Дѣйствительно, изъ-за стершейся бѣлой краски сквозилъ ликъ иконы.
— Ахъ, невѣрные! Ахъ, варвары! — ахала Глафира Семеновна.
— Самаго драгоцѣннаго, самаго древняго, византійскаго мозаикъ! торжественно произнесъ Нюренбергъ и спросилъ:- Желаете, эфендимъ, чтобъ я разсказывалъ вамъ все по порядку, какъ мы разсказываемъ англійскаго путешественникамъ, кто и въ которомъ году построилъ Ая-Софія, кто началъ кто докончилъ, когда знаменитаго храмъ былъ передѣланъ въ мечеть? Желаете?
— Нѣтъ, нѣтъ. Оставьте пожалуйста. Не надо этого. Мы гдѣ нибудь въ книжкѣ прочитаемъ, отвѣчалъ Николай Ивановичъ, стоявшій передъ одной изъ колоннъ, отдѣлявшихъ боковую часть зданія отъ части, находящейся подъ куполомъ.
Онъ вглядывался въ лѣпной орнаментъ, въ звѣзды и видѣлъ, что эти звѣзды передѣланы изъ крестовъ.
— Смотри, Глаша, какъ кресты-то въ звѣзды превратили, указалъ онъ женѣ, сдѣлалъ шагъ и споткнулся.
Соломенныя туфли положительно мѣшали ему ходить, а одна такъ совсѣмъ не держалась на ногѣ. Онъ вглядѣлся и взялъ ее въ руку, оставшись объ одной туфлѣ, только на правой ногѣ.
— Ну, а теперь, эфендимъ и мадамъ, войдите подъ самый куполъ, приглашалъ Нюренбергъ. — Вотъ гдѣ громаднаго эффектъ!
Супруги Ивановы сдѣлали нѣсколько шаговъ, вошли подъ куполъ и остановились, пораженные величіемъ.
Открылось громадное, на первый взглядъ необъятное пространство, брезжущее бѣлесоватымъ нѣжнымъ свѣтомъ и утопающее въ выси. Гдѣ прорѣзаны окна — не замѣчалось, до того они искусно скрыты.
— Фу, какая штука! произнесъ наконецъ Николай Ивановичъ. — Какъ этотъ куполъ строили?
— Больше чѣмъ тысяча триста двадцать пять лѣтъ назадъ строили, отвѣчалъ Нюренбергъ:- а и теперь даже самаго знаменитаго архитекторы удивляются, какъ его строили.