— Неужели всегда такъ поступаютъ русскія дамы съ своими мужьями?
Армянинъ сообщилъ турку что-то въ оправданіе Глафиры Семеновны и сообщилъ его вопросъ Николаю Ивановичу. Тотъ отвѣчалъ:
— Переведи ему, что по-русски это называется: удила закусила.
А пароходъ входилъ уже въ заливъ Золотого Рога.
— Можешь-ли на своихъ ногахъ дойти хоть до верхней площадки моста? — строго спросила мужа Глафира Семеновна.
— Душечка, я хоть по одной половницѣ пройду… Даже хоть по канату… Я ни въ одномъ глазѣ.
Онъ поднялся со скамейки, покачнулся и снова шлепнулся на нее. Жена только покачала головой.
Передъ армяниномъ стоялъ слуга и требовалъ расчитаться.
— Давай сюда, дюша мой, золотой меджидіе, — обратился армянинъ къ Николаю Ивановичу и, получивъ деньги, сталъ расчитываться съ слугой.
Слуга кланялся и просилъ бакшишъ у Николая Ивановича.
— Дай ему серебряный меджидіе и пусть онъ поминаетъ петербургскаго потомственнаго почетнаго…
Николай Ивановичъ не договорилъ своего званія. Языкъ отказывался ему служить.
Вотъ и Константинополь. Причалили къ пристани у Новаго моста.
— Ну-съ… Ползите наверхъ, — обратилась Глафира Семеновна къ мужу. — А вы, господинъ хозяинъ, можете нанять намъ извозчика и доставить насъ къ себѣ на квартиру? А то прикажите матросу.
— Я, мадамъ, барыня-сударыня, все могу… Я, дюша мой, совсѣмъ не пьянъ, — увѣрялъ Карапетка. — Я, сердце мой…
Онъ взялъ Николая Ивановича подъ руку и сталъ выводить на пристань.
Черезъ минуту они ѣхали по мосту въ коляскѣ. Армянинъ сидѣлъ на козлахъ. Супруги ѣхали молча. Николай Ивановичъ дремалъ. Но передъ самымъ домомъ, гдѣ они жили, Глафира Семеновна сказала армянину:
— Завтра мы уѣзжаемъ въ Россію, но сегодня вечеромъ, если только вы хоть на каплю вина будете соблазнять моего мужа, я вамъ глаза выцарапаю. Такъ вы и знайте! — закончила она.
Извозчичья коляска, запряженная парою хорошихъ лошадей въ шорахъ, спускалась по убійственной изъ крупнѣйшаго камня мостовой къ морскому берегу. Въ коляскѣ, нагруженной баульчиками, корзинками, саквояжами, подушками, завернутыми въ пледы и завязанными въ ремни, сидѣли супруги Ивановы. Между собой и мужемъ Глафира Семеновна поставила двѣ шляпныя кордонки одна на другую, сидѣла отвернувшись отъ него, по прежнему была надувшись и не отвѣчала на его вопросы. На козлахъ, рядомъ съ кучеромъ, но спиной къ нему, свѣсивъ ноги въ сторону колесъ, помѣщался армянинъ Карапетъ и придерживалъ рукой внушительныхъ размѣровъ сундукъ супруговъ, тоже взгроможденный на козлы. Супруги Ивановы покидали Константинополь и ѣхали на пароходы, отправляющемся въ Одессу. По дорогѣ попадались имъ носильщики въ одиночку и попарно, матросы, вьючные ослы и лошади, остромордыя, грязныя собаки.