— Это сербскими-то бумажками? спросила Глафира Семеновна.
— Да, да… Золотомъ имъ непремѣнно лодай. И правила показываютъ. «Билеты проѣздные мы, говоритъ, только за золото продаемъ». Принужденъ былъ имъ заплатить въ кассѣ французскимъ золотомъ. Еще хорошо, что нашлось. А не найдись золота — ну, и сиди на бобахъ или поѣзжай обратно въ гостинницу.
— А много у тебя этихъ сербскихъ бумажекъ еще осталось?
— Рублей на пятьдесятъ будетъ. Гдѣ ихъ теперь размѣняешь!
— Ну, въ Софіи размѣняешь. Или не размѣняетъ-ли тебѣ буфетчикъ?
Бумажки были предложены буфетчику, но тотъ отказался размѣнять, говоря, что у него такого количества золота нѣтъ.
— Ты говоришь, въ Софіи размѣняютъ, сказалъ Николай Ивановичъ женѣ. — Ужъ ежели ихъ здѣсь не вездѣ берутъ, такъ какъ-же ихъ въ Софіи возьмутъ! Софія совсѣмъ другое государство.
— Ну, вотъ… Тѣ-же братья-славяне. Мѣняла какой-нибудь навѣрное размѣняетъ.
Войникъ, между тѣмъ, суетился около ручнаго багажа и забиралъ его.
— Чего вы тутъ вертитесь! крикнула на него раздраженно Глафира Семеновна. — Подите прочь!
Войникъ заговорилъ что-то по-сербки и упоминалъ слово «вагенъ». Въ это время раздались свистокъ паровоза, глухой стукъ поѣзда и зазвонилъ станціонный звонокъ. Пришолъ изъ Вѣны поѣздъ, направляющійся въ Софію и въ Константинополь.
— Въ вагонъ онъ насъ сажать хочетъ, сказалъ Николай Ивановичъ про войника. — Ну, сажай, сажай, что съ тобой дѣлать. За вытаскиваніе изъ кареты багажа двадцать пара получилъ, а теперь еще столько-же получить хочешь? Получай… Только, братушка, чтобъ мѣста намъ были хорошія. Слышишь? Добры мѣста. Пойдемъ, Глафира Семеновна.
И супруги направились вслѣдъ за войникомъ садиться въ вагонъ.
Когда они вышли на платформу, движенія на ней было еще меньше вчерашняго. Пріѣзжихъ въ Бѣлградъ было только трое и ихъ можно было видѣть стоящими передъ полицейскимъ приставомъ, разсматривающимъ около входа въ таможню ихъ паспорты. Отправляющихся-же изъ Бѣлграда, кромѣ супруговъ Ивановыхъ, покуда никого не было. Супруги сѣли въ вагонъ прямаго сообщенія до Константинополя и, на ихъ счастье, нашлось для нихъ никѣмъ не занятое отдѣльное купэ, гдѣ они и размѣстились.
— Добре вечеръ, захвалюемъ… сказалъ войникъ, поблагодаривъ за подачку нѣсколькихъ никелевыхъ монетъ, и удалился.
Глафира Семеновна стала хозяйничать въ вагонѣ.
— Прежде всего надо разослаться и улечься, сказала она, развязывая ремни и доставая оттуда подушку и пледъ. — Увидятъ лежащую даму, такъ поцеремонятся войти. — А ты не кури здѣсь, обратилась она къ мужу. — Пусть это будетъ купэ для некурящихъ.