— Ахъ, вы говорите по-русски? обрадовался Николай Ивановичъ. — Въ Софію, въ Софію мы ѣдемъ. Посмотрѣли сербовъ, а вотъ теперь ѣдемъ болгаръ посмотрѣть.
— Если вы ѣдете до Софья, сказалъ буфетчикъ;- то на статіонъ вы никакой кушанья не получите, а потому молимо взять съ собой что нибудь изъ моего буфетъ.
— А когда мы пріѣдемъ въ Софію?
— Заутра послѣ поздне (т. е. полудня). Въ ѣдна часъ.
Въ поясненіе своихъ словъ буфетчикъ показалъ одинъ указательный палецъ.
— А если такъ рано пріѣдемъ, то зачѣмъ намъ ѣда? Мы ужъ поужинали, отвѣчала Глафира Семеновна. — Да у меня даже сыръ и хлѣбъ есть.
Но Николай Ивановичъ запротестовалъ.
— Нѣтъ, нѣтъ, безъ ѣды нельзя отправляться, тѣмъ болѣе, что насъ предупреждаютъ, что на станціяхъ ничего не найдешь, сказалъ онъ. — Утромъ проснемся рано и ѣсть захочется. Ну, что вы имате? Говорите. Курица жареная есть? Кокошъ… по сербски. Есть холодная жареная кокошъ?
— Есте, есте, господине.
— Не на деревянномъ маслѣ жареная? Не на оливковомъ?
— Нѣтъ, нѣтъ, господине.
— Ну, такъ вотъ тащи сюда жареную курицу да заварите намъ въ нашемъ чайникѣ нашего чаю. Глаша! Давай чайникъ.
И опять извлеченъ завязанный въ подушкахъ металлическій дорожный чайникъ.
Принесена жареная курица, приготовленъ для дороги чай и Николай Ивановичъ началъ расчитываться съ хозяиномъ за ужинъ и за взятую въ дорогу провизію сербскими кредитными билетами, какъ вдругъ подошелъ къ нему словно изъ земли выросшій полицейскій войникъ и сталъ его звать съ собой, повторяя слова «касса» и «билеты».
— А! Отворили ужъ кассу! Ну, пойдемъ брать билеты. А ты, Глаша, тутъ посиди, сказалъ Николай Ивановичъ и направился за войникомъ.
— Николай! Николай! Только ты, Бога ради, не ходи съ нимъ никуда дальше кассы, а то онъ тебя куда-нибудь завести можетъ, испуганно сказала Глафира Семеновна. — Я все еще за вчерашнюю таможенную исторію боюсь.
— Ну, вотъ, выдумай еще что-нибудь!
Николай Ивановичъ ушелъ изъ буфета и довольно долго не возвращался. Глафира Семеновна начала уже не на шутку тревожиться объ мужѣ, какъ вдругъ онъ появился въ буфетѣ и, потрясая рукой съ билетами и квитанціей отъ сданнаго багажа, восклицалъ:
— Нѣтъ, каковы подлецы!
— О, Господи! Въ полицію тебя таскали? Ну, такъ я и знала! въ свою очередь воскликнула Глафира Семеновна. — Да прогони ты отъ себя этого мерзавца! Чего онъ по пятамъ за тобой шляется!
— Войникъ тутъ не причемъ. Нѣтъ, каковы подлецы! продолжалъ Николай Ивановичъ, подойдя уже къ столу. — Ни за билеты, ни за багажъ не берутъ сербскими деньгами, которыя я давеча вымѣнялъ у жида.