— Знаю, знаю, хозяинъ. Женщины ужъ сказали.
Домна радостно засуетилась и тотчасъ-же, подсѣвъ къ грудѣ тряпокъ, принялась разбирать ихъ. На лицѣ ея мелькнула улыбка. Улыбнулись и другія женщины и, когда прикащикъ удалился, заговорили:
— Видишь, какъ ловко надули его. A теперь можно сдѣлать такъ, что онъ и ребенка-то не замѣтитъ. Онъ вѣдь заглядываетъ сюда подъ навѣсъ не часто.
Работа продолжалась. Работала и Акулина, но черезъ силу — и то и дѣло все хваталась за голову и за бока.
— Словно, кто мнѣ наколотилъ ребра-то — вотъ до чего ломятъ и ноютъ, а по спинѣ такъ мурашки и бѣгаютъ, говорила она.
— A ты прилягъ чуточку, Акулинушка, прилягъ малость, покуда прикащика-то нѣтъ, совѣтовала ей Арина. — Какъ станетъ онъ подходить къ навѣсу, такъ мы увидимъ и скажемъ.
И Акулина въ изнеможеніи легла на тряпки. Такъ она дѣлала нѣсколько разъ. Ее то ударяло въ жаръ, то трясла лихорадка.
Въ обѣдъ Акулина не прикоснулась къ хлѣбу, отошла отъ обѣдающихъ женщинъ, удалилась въ сарай и легла тамъ. Арина, наскоро пообѣдавъ, прибѣжала къ ней.
— Можетъ быть, Акулинушка, ситничка, хоть немножко поѣшь, такъ я сбѣгаю въ лавочку, принесу полфунтика, предлагала она Акулинѣ.
— Нѣтъ, нѣтъ… Вовсе на ѣду не тянетъ. Даже претитъ.
— Ахъ, ты болѣзная, болѣзная! покачала Арина головой.
— Испить дай, испить смерть хочу… просила Акулина. — Кисленькаго-бы чего нибудь.
— Кваску? Сбѣгать за кваскомъ въ лавочку?
— Сбѣгай, милушка, принеси въ ковшичкѣ на копѣечку. Да капустки-бы кисленькой тоже на копѣечку… Можетъ статься, отъ кисленькаго-то мнѣ и полегчаетъ.
Арина, захвативъ ковшикъ, побѣжала въ лавочку за квасомъ и за капустой. Когда она принесла и то и другое, Акулина съ жадностью выпила ковшъ квасу, a капусты взяла щепоть, пожевала и тотчасъ-же выплюнула.
— Нѣтъ, не могу я ѣсть. Словно вотъ что отвратило меня отъ ѣды, сказала она и опять повалилась какъ снопъ, щелкая зубами отъ лихорадочной дрожи.
Пришла къ Акулинѣ и Домна съ ребенкомъ на рукахъ.
— Переложу-ка я ребеночка-то изъ-подъ навѣса сюда въ сарай, a то тамъ съ одного прикащикъ шляется, сказала Домна, усаживаясь около Акулины, и принялась кормить ребенка грудью. — Эка ты бѣдная y насъ! прибавила она, съ сожалѣніемъ смотря на Акулину. — Крѣпко недужится?
— Страсть…
— Ты-бы ялапнаго корня взяла въ аптекѣ на три копѣечки… Ялапный корень ужасти какъ помогаетъ. Теперь въ обѣденную пору бабы живо въ аптеку сбѣгали-бы.
— Нѣ… не надо… Я и такъ отлежусь, отвѣчала Акулина.
Пришли въ сарай на отдыхъ и другія женщины и также окружили Акулину. Всѣ придумывали разныя средства, какъ-бы полечить Акулину. Кто совѣтовалъ хрѣну съ водкой къ головѣ привязать, кто лошадиной дугой животъ потереть, кто бодяги выпить. Акулина ото всего отказывалась.