- Началось, - широко раскрыв глаза, произнес Еж. - Вдруг хозяина уже съели? Ты же произнесешь свое заклинание, правда, Нок?
- Вот, теперь ты вспомнил о моих способностях, - криво улыбнулась Нок.
Но ее саму затрясло от страха. Она пристроила миску с недоеденной похлебкой на камне и тревожно всмотрелась в лицо Травки. Та спокойно уминала еду, и щеки ее лоснились от жира и довольства.
- Это не химаи. Травка их всегда чувствует. Видишь, сидит себе и ест. Так что, успокойся.
Где-то совсем рядом снова раздалось хлюпающее бормотание. Нок опять вздрогнула, а Еж поднялся на ноги и схватил длинную палку из кучи хвороста, что натащил охотник Ог. Послышались чьи-то шаги, замелькали отблески света, и из темноты вынырнул хозяин. В руке у него пылал факел, а сам он был без рубашки, в одних серых брюках из какой-то плотной странной ткани.
Нок глянула на него искоса и тут же опустила глаза. Хозяин Ог побрился. И выглядел теперь совсем по-другому.
- Живы? - коротко спросил он и опустился у костра. - Наелись?
Нок кивнула.
- Так ложитесь и спите. Нечего время зря терять. Завтра встанем рано, пока жары не будет.
Ог показал головой на кучу сосновых веток недалеко от костра, накрытую одеялом.
- Где нам спать? - осторожно спросила Нок, не глядя на хозяина.
- Вот там, - Ог еще раз кивнул на ветки, - и малышку там устройте, чтобы ей было удобно и она не замерзла. Ночью на земле прохладно.
Нок сложила грязные миски и, не поднимая глаз, спросила:
- Мне помыть посуду?
- Я разве велел? - невозмутимо спросил Ог. - Я что велел делать, дети?
Нок уселась на край одеяла и почувствовала, как легко колят сквозь плотную ткань сосновые иглы. Пристроилась рядом Травка, свернулась калачиком и сразу же засопела тяжело и медленно. Уснула, значит - пустая мисочка ее стояла рядом, на земле.
- Спите уже, - устало велел Ог, - я покараулю. Лягу чуть позже.
Он подбросил в огонь еще хвороста, и оранжевые языки жадно затрещали, поглощая новую добычу. Снова закричала птица мас, но Нок не стала считать ее крики. Пристроившись рядом с Травкой, она закрыла глаза, повернулась на бок, лицом к костру.
Ей вдруг до смерти захотелось рассмотреть лицо хозяина - каков он из себя. Она видела его без бороды лишь мельком, когда он появился в сумраке, и желтый свет от факела скупо освещал его фигуру. Но ведь не посмотришь просто так, это запрещено. Вдруг треснет по голове, как это делала мама Мабуса, когда они пялились почем зря на посетителей. А рука у Ога сильная, крепкая, от его щелчка искры из глаз полетят.