Владимир поприветствовал Кристину, слегка поклонившись ей. Он был в желтом нагольном полушубке, в яловых сапогах и в лихо заломленной собольей шапке с красным парчовым верхом.
Кристина зарделась, ответив на приветствие Владимира и отвесив ему поклон. Она выглядела красиво и нарядно в своей длинной темной душегрее с воротником из черно-бурой лисы. Ее изящная головка была плотно повязана белым платом и увенчана круглой бархатной шапочкой с опушкой из куньего меха. Владимир уже не казался Кристине нескладным отроком, за прошедший год он сильно вытянулся, став выше ее ростом. Изменился и голос Владимира, в нем явственно звучали властные и мужественные нотки.
Владимир первым заговорил с Кристиной, признавшись ей, что он несказанно рад этой внезапной встрече с ней. Кристина покраснела еще сильнее, не смея признаться, что и ей эта встреча в радость. Ее смущение и неловкость объяснялись присутствием подруг-боярышень и младшего брата Елисея. Впрочем, пятнадцатилетний Елисей живо сообразил, что Владимира и Кристину нужно оставить одних. Он недвусмысленно намекнул троим боярышням, что им пора бы спуститься с башни и заглянуть на торжище, куда они изначально и собирались пойти.
Подруги Кристины, поняв намек ее брата, поспешили удалиться с верхней площадки башни. Спускаясь вниз по крутым дощатым ступеням, девушки то испуганно вскрикивали, то заливались смехом, ненароком наступая на волочившиеся по лестничному спуску длинные подолы своих шуб. К тому же во чреве круглой каменной башни было довольно темно, свет туда проникал лишь через узкие щели-бойницы в стенах. Если бы не расторопный Елисей, вовремя подававший руку каждой из троих боярышень, то какая-нибудь из них непременно оступилась бы и расшиблась на этом неудобном спуске.
Живя в Москве, Владимир имел возможность несколько раз издали видеть Кристину на городских улицах и на торговой площади. Подойти к ней Владимир не решался, поскольку вокруг было много посторонних глаз. К тому же подле Кристины всегда находились либо ее служанки, либо кто-нибудь из родственников.
По воле случая оказавшись на вершине башни наедине с Кристиной, Владимир в порыве откровенности признался ей в том, как тягостно ему живется с нелюбимой женой, как часто он вспоминает ее, Кристину.
– Ты одна – свет очей моих! – воскликнул Владимир, стиснув пальцы Кристины в своих руках. – Мучениям моим не видно конца, оттого что я прозябаю в разлуке с тобой, лада моя.
Кристина решила действовать так, как ей советовал ее отец. Федор Воронец убедил свою дочь-красавицу в том, что супружескую пару всякому человеку подбирает Бог, живущий на небесах. Коль Владимир не равнодушен к Кристине – значит, это Господь заронил ему в сердце искру любви к ней. Стало быть, Божьим провидением Владимир предназначен в мужья Кристине, и никакая другая девица прав на него не имеет. Тверская княжна Мария не уживется с Владимиром, как бы того ни желали князь Дмитрий и его тетка Мария Александровна, уверял дочь Федор Воронец.