Во время конкурсной программы, до того как судьи выставили свои оценки, пары танцевали превосходно. Даже далекий от танцев Леонид невольно закусил губу, глядя на то, как они кружатся в вальсе или задорно «выкаблучивают» в латиноамериканской программе. Он даже неожиданно для себя «примерил» роль танцора и с легкой грустью пожалел, что когда-то давным-давно не знал, не увидел, не почувствовал, как это – вот так танцевать. В погоне за медалями пары творили на паркете что-то непередаваемое, но, к изумлению оператора, самое интересное началось уже после того, как танцоры получили свои награды. Призеры выходили и танцевали произвольный танец, просто так, как победители. И Леонид отметил, что именно эти выступления были самыми фееричными, самыми фантастическими по эмоциональности и экспрессии.
Пары работали уже не для судей, даже не для публики. Они работали для себя, зная, что они лучшие. Да какое «работали». Они отдыхали. Они расслабились, чего, конечно, не позволяли себе во время обязательной программы и отдали себя танцу так, как не отдавали во время конкурса. Их ничто не сдерживало, не было границ, правил и ритуалов, которые надо было блюсти. Они отпустили себя в поток танца, сами стали им, вплетя себя в струны музыки и нырнув в волны движения. Зал смотрел, затаив дыхание в каком-то непередаваемом восторге. Судьи, совсем недавно придирчиво рассматривавшие происходящее на паркете, бескомпромиссные профессионалы танца, с такой завистью смотрели на танцующих! А потом был не шум, а гром оваций, не желающий стихать.
Поняв, что лучше всего человек раскрывается тогда, когда над ним не довлеет необходимость делать обязательные реверансы для камеры, Леонид с тех пор всегда старался выбрать такой режим работы и создать такие условия, чтобы человек чувствовал себя максимально естественно. И не только тот, кого спрашивают, но и тот, кто спрашивает.
– Так вот, висел аэростат…
– Зачем? – Леонид подбросил в тлеющий костерок рассказа сухую щепочку вопроса.
– Наблюдение осуществляет. Беспилотники это, конечно, круто, но они же керосина просят. А этот шар поднял – он висит себе и висит.
– Ему на пузо можно повесить технику. Камеры наблюдения, например, или ретрансляторы для обеспечения связи, – Павел, развалившийся на чьем-то лежаке, был, конечно же, «в теме». В руках он держал М-4, которую выпросил-таки у брата. Винтовка была без магазина, но это его не смущало. Он уже успел десять раз, наверное, включить и выключить тактический фонарь, прикрепленный справа от ствола и столько же раз щелкнуть затвором. Особенный интерес у него вызывал коллиматорный прицел и лазерный целеуказатель.