Начавшаяся пулеметная пальба на улице послужила сигналом к немедленным действиям.
– Запросить о потерях! Все, кто не задействован в охране шлюза, – собрать все, что только можно и выстроить баррикады на случай прорыва, – голос Майкмана был тверд, а команды четки. – Радист, связаться с «Альфой», запросить решение командования по бомбардировке. Наружным силам сменить позиции!
– Потерь нет, повреждения транспорта незначительные! – откликнулся Шепард, – «Альфа» не отвечает…
Солдаты с напряженными лицами тащили обломки мебели, собранной ими совсем недавно. Все шло в дело. Материала для баррикад не хватало, и в дело шло все, что могло быть найдено внутри. Все понимали, что эти завалы если и задержат противника, то очень ненадолго. Но уж лучше такие препятствия, чем вообще никаких.
Раненых перетащили в самое дальнее от входа помещение, в столовую, где уложили на уцелевшие столешницы.
– Ты нормально? – Сергей прошел мимо оператора, старавшегося не попасть под ноги занятым делом солдатам.
Леонид молча кивнул в ответ.
– Так, пошли, тебе не надо тут находиться, – Сергей наклонился к Наде, сидевшей в той же позе, – перебирайся в столовую, к остальным. Тебя это тоже касается.
Последние слова были обращены к Павлу, стоящему рядом и усердно подгоняющему расслабившиеся лямки своего бронежилета, чтобы тот сидел плотнее и не болтался.
Надя молча поднялась. Бойченко хотел помочь ей, но девушка оттолкнула его руку и с независимым видом проследовала туда, куда ей было сказано.
– Что это с ней? – поинтересовался Павел, который также не мог не заметить такое резкое изменение в поведении Курочкиной.
– Не знаю, – глядя вслед Наде, произнес Сергей, – не знаю…
Думать о том, что стало причиной странного поведения девушки у Бойченко не было времени, однако он ощущал какую-то скрытую тревогу: просто стрессом от происходящего такие перемены объяснялись плохо.
Уж насколько «Хаммер» крепкая машина… О ее выносливости ходят легенды. Но даже для него не пройдет бесследно стрельба в упор из крупнокалиберного пулемета. Броневик, закрывший рядовых своим широким капотом и спасший им жизни, пострадал сильнее, чем казалось на первый взгляд. Практически сразу же после обстрела тревожно замигали лампочки индикаторов топливной системы и системы охлаждения. Откуда-то потянуло запахом горелой проводки. Звук из-под капота заставлял прислушаться. Двигатель пока работал, но в том-то и дело, что «пока»… Под днищем образовалось и продолжало увеличиваться озерцо из масла. Из четырех машин, оставшихся на базе после отъезда роты «Альфа», у американцев осталась одна, и та – с двумя пробитыми правыми колесами.