Москва. 20 июня 2006 года
Самолет, следующий рейсом Москва – Стамбул, резко задрав нос, начал набирать высоту. Внизу остался аэропорт Домодедово, Москва и Россия. Группа, отправившаяся в Ирак, состояла из трех человек. Руководитель и идейный вдохновитель – Надя Курочкина, оказавшаяся весьма миловидной молодой женщиной, и оператор, флегматичный философ Леонид. Третьим был Павел. Буквально в последний момент в группу включили четвертого, Сергея Бойченко, приставленного к группе в качестве консультанта. С новым членом команды никто познакомиться толком не успел, времени на разговоры не было. Да и сам Сергей показался Наде и Павлу замкнутым и неразговорчивым типом. Но они собирались наверстать упущенное во время перелета.
Павел глядел на облака, проплывающие за иллюминатором. Кто бы рассказал ему полторы недели назад, что он вот так вот – раз! – и полетит в Багдад… Ни за что не поверил бы. А тут – на тебе… И не просто так, а в составе съемочной группы телеканала…
– Почему твои родители и брат уехали в Америку, а ты остался в России?
Самолет делал вираж. По дюралевой обшивке крыла мазнул яркий блик и через иллюминаторы ворвался в салон. По сиденьям и по лицам пассажиров поползли солнечные лучи. Внизу проплывали облака, вальяжные, надутые…
– Эй…
– Да? – Павел отвлекся от созерцания облаков по ту сторону иллюминатора.
Курочкина сидела в пол-оборота к нему и держала в руках блокнот. Леонид, занимающий место в следующем ряду, опустил спинку своего кресла и, повернувшись к сидящим сзади товарищам, держал в руках небольшую бытовую видеокамеру, стеклянный глаз которой внимательно смотрел на Павла.
– О как! Уже?
– Ну а чего тянуть… Пока летим, поговорим с тобой, запишем несколько минут. Какие-то комментарии, перебивки…
– Понятно… Ну ладно, давайте, – Павел повернулся к Наде.
– Итак, почему твои родители и брат – в Америке, а ты тут?
– Ха! – Павел почесал переносицу. – Оригинальный вопрос…
– В смысле?
– Да просто мне его задают все, кто узнает о том, что родители в США… Ладно. Причина этому чисто формальная. Когда отец уезжал в Бостон, он мог взять с собой только Родьку.
– А почему так?
– Так это… возраст. Ему было меньше восемнадцати. Условия рабочей визы…
– Ясно… И ты не испытывал никакого… э-э-э… дискомфорта, обиды?