ГРИНВУД. — Я полагаю — это шутка.
АДАМС. — Вы убили человека.
ГРИНВУД. — Я убила многих людей… зарезала… скальпелем в операционной. Такова моя профессия.
АДАМС. — Этого человека вы убили иным способом.
ГРИНВУД. — Я знала одного такого — он умер от любви ко мне.
АДАМС. — Этот человек любил не вас.
ГРИНВУД. — Но это невозможно. Невозможно не полюбить меня.
АДАМС. — Он полюбил вашу дочь (она молчит).
АДАМС. — Почему вы молчите?
ГРИНВУД. — Женихов дочерей надо ценить. Во всяком случае, убивать их не следует.
АДАМС. — Но он был женат.
ГРИНВУД. — Настоящая любовь способна преодолеть и не такие преграды.
АДАМС. — Он был намного старше ее.
ГРИНВУД. — В этом есть свой смысл. Значит, он чего-то уже добился в жизни.
АДАМС. — Возможно, но он годился ей в отцы, или даже в деды.
ГРИНВУД. — Тем более на старика у меня не поднялась бы рука. Я не нажала бы курок.
АДАМС. — Вы убили его не с помощью огнестрельного оружия.
ГРИНВУД. — Я зарезала его кухонным ножом?
АДАМС. — Есть более тонкие способы.
ГРИНВУД. Понимаю — яд кураре.
АДАМС. — Можно убить человека при помощи… почты.
ГРИНВУД. — Я где-то читала об этом. Вы посылаете человеку бандероль, и когда он вскрывает ее, она взрывается.
АДАМС. — Можно обойтись и без взрывчатых веществ. Само содержание письма может оказаться взрывоопасным.
Гринвуд хотела ему что-то ответить, но в это время к ним подошли Хрунин — актер Дик Ричардсон и Белова — кинозвезда Джейн Кинг.
— Какая удача, — сказала кинозвезда. — Нам с Диком предложили роли в одном шоу.
Ващенко молчала, молчал и Агеев, не сводя с нее глаз.
— Рассудите нас, доктор, — говорил Дик Ричардсон. — Мы тут поспорили. Чему соответствуют показания Цельсия по Фаренгейту.
— Все очень просто, — ответил Агеев. — Когда больной умирает, не суть важно по какой шкале подсчитывали его температуру.
— У этих частных детективов, — сказал Ричардсон, — всегда черный юмор.
— Все сюда, — позвала их Раиса Степановна. Она сидела за фортепьяно. — Ну, дружно, хором вчерашнюю песенку. — Заиграла и запела сама: — «My Bonnie is over the ocean. My Bonnie is over the sea. My Bonnie is over the ocean. And bring back my Bonnie to me…»
Все дружно подхватили песенку. Особенно старался Агеев. А Нина Александровна как-то странно посматривала на него, опершись на спинку стула.
… — Ну, а в конце занятия мы спели эту песенку со словами, полными глубокого смысла, — рассказывал Агеев Крымову. — «Мой любимый за океаном, мой любимый за морем. Мой любимый за океаном. Верните мне моего любимого».
— Значит, ты утверждаешь, что Нина Александровна отреагировала?