— А почему вы рассказываете об этом именно мне?
— Я хочу, чтобы вы знали — мы его ищем и надеемся на успех. Ну, как? — спросил Крымов.
— Лично мне нравится, — сказал Агеев. — Особенно интересно то, что из лозановского текста мы с вами, Александр Иванович, взяли всего одну фразу: «Вы не откажетесь от чашки чая?» Так что к занятиям придется крепко готовиться.
Крымов засмеялся:
— Это говорит о том, что нам не чужды экспромты, что у нас есть склонность к импровизации. Знал я одного человека, который поднимая бокал, привлекал всеобщее внимание: «Позвольте экспромт? Пью за дам. Произношу этот тост, заранее не готовясь». Наш случай?
Агеев смеялся.
— Хочу тебе напомнить еще две немаловажные детали: про Ващенко тоже не стоит забывать, а главное — не забывать про машинку, на которой были исполнены анонимки. Вот наш путь к успеху.
Агеев вытащил из кармана куртки пачку фотографий. Стал раскладывать их перед Крымовым. Объяснял:
— Сфотографировал всех на память. Вот наши главные герои: врач Кэтрин Гринвуд кокетничает с архитектором Майклом Флинном; архитектор объясняет что-то Дику Ричардсону. Ну, а это наши статисты — преподавательница Раиса Степановна. Кстати, очень артистична и музыкальна. А это кинозвезда Джейн Кинг — Галина Николаевна Белова.
— Подожди-ка, — сказал Крымов, — а ты-то сам как оказался на снимке?
— Попросил Раису Степановну щелкнуть на память. Это я танцую с продавщицей универмага Эн Кремлинг. Попрошу обратить внимание на демократизм великого частного детектива Ника Адамса. Он и обыкновенная простушка из универмага.
— У простушки довольно милое лицо, — заметил Крымов, — и отличная фигурка.
— Смею напомнить вам, что завтра в полдень вы будете разговаривать не с продавщицей универмага Эн Кремлинг, а с хирургом — Кэтрин Гринвуд.
Александр Иванович взял в руки фотографию, на которой была изображена Нина Александровна Ващенко, и внимательно разглядывал ее.
…Нина Александровна инстинктивно поправила прическу, хотя с ней все было в порядке. Говорила не без горечи:
— Я думала, что хотя бы после смерти доброе имя Владимира Ивановича перестанут трепать.
— К сожалению, вы неправильно меня поняли, — сказал Крымов. — Речь идет о другом.
— Что значит о другом? — Ващенко перешла в наступление. — Из всех людей, кто хоть немного был знаком с Мельниковым, не было ни одного, кто поверил в гнусную клевету, которую о нем распространяли. Он не нуждается в реабилитации.
— Речь идет не о реабилитации Мельникова. А о клеветниках, заслуживающих наказание.
— Но человека ведь не вернуть.
— Тогда не стоит никогда искать и убийц. Жертву ведь не воскресить. Вот ваша логика. Поймите, Нина Александровна, когда преступник чувствует свою безнаказанность, когда не получает жесткого отпора, это вселяет в него уверенность. Завтра анонимки могут начать приходить и на вас.