Шульхоф, обладатель лицензии на пилотирование, доставил нас на место в корпоративном реактивном самолете. Мы приземлились на небольшом городском аэродроме. Наш самолет вырулил под массивный навес, выглядевший непропорционально большим для короткой посадочной полосы. Я вслух поинтересовался, что за история стоит за этой странной архитектурой, и Ога с энтузиазмом произнес:
– Это великий аэропорт – Темпельхоф. Гитлер построил его в 30 е годы. Знаменитое место.
– Чудесно! – ответил я. – Гитлер!
Я считал, мне не обязательно уточнять, что Гитлер не входит в число моих любимых персонажей.
Очевидно, я ошибался. Ога совершенно не почувствовал моего сарказма. Он был слишком занят изложением своей провидческой истории о «Sony центре», сияющей цитадели высоких технологий, восстающей из пепла военного прошлого Берлина.
Несколько минут спустя мы уже стояли посреди обширной площадки прямо напротив здания всемирной штаб-квартиры Mercedes-Benz. Ога, едва не лопаясь от гордости, заявил, что Sony уже завершила сделку по приобретению этой земли – гигантского незастроенного участка, каким-то образом оказавшегося посреди стремительно растущего города. Место было гораздо больше и лучше, чем в Нью-Йорке, и гораздо больше соответствовало нашим амбициям. Все это выглядело даже слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Как вышло, что такой великолепный участок оказался пустым? – спросил я. – Здесь раньше был парк?
– Нет, не парк.
Ога взмахнул рукой, указывая на расстилавшуюся вокруг землю, и начал рассказывать:
– В 1945 году это было знаменитое место. Прямо под нами находился бункер Гитлера…
– Бункер Гитлера! – взвизгнул я. Ужас переполнял меня. – Вы собираетесь строить штаб-квартиру Sony на месте бункера Гитлера?
Ога небрежно заметил:
– Питер, вы работаете на японцев. Мы с Германией во время войны были союзниками.
Иначе говоря, у Оги не имелось предубеждений против Гитлера, и он не понимал, почему я вижу здесь проблему.
Я подумал, но не стал произносить вслух: «Можно ли было придумать худшее место для рассказа о вашем грандиозном плане по развитию корпорации?»
Я не мог перестать думать о том, что на этом самом месте под землей прятался этот монстр, этот массовый убийца. История Гитлера и его жертв немедленно перекрывала все, что бы ни говорил Ога. Мне было просто необходимо поскорее убраться оттуда, и я не собирался участвовать в предприятии, которое теперь представлялось мне прославлением холокоста.
Используя все доступное мне искусство дипломатии, я все же уклонился от работы над новым любимым проектом Оги и никогда не возвращался на этот поросший травой кусок земли, ни до, ни после того, как он превратился в «Sony центр» площадью в 2,1 миллиона квадратных футов, открывшийся для публики в 2000 году. Но теперь я гадаю: мог ли Ога рассказать свою историю как-нибудь иначе и все же завоевать мою поддержку? Думаю, был лишь один способ, но и он не из легких. Оге следовало признать и попытаться смягчить мое предубеждение по отношению к Гитлеру. Но, очевидно, ему это и в голову не пришло. Вместо того, попросту проигнорировав мой настрой, он уничтожил и малейший шанс привлечь меня к сотрудничеству еще до того, как приступил к своей истории.