ее жизнь – мы сидели слишком далеко. В антракте мы приблизились к ней. Она была из «бывших»: особняк на Пятницкой, счастливое детство с куклами, собака Рэт, пони Цора, золотые погоны отца, пухлые руки матери, сестры, брат, тяжелые месячные, страх потерять всю кровь, любовь к мичману Антоше, венчание в Елоховском, выкидыш, Италия, снова выкидыш, революция, смерть отца, бегство матери, нищета, голодные обмороки, второе замужество, тяжелый запах мужа.
После антракта мы стали смотреть балконы и галерку. Но тут по залу прошел ропот, все закрутили головами. В бывшей царской ложе появился Сталин с женой. Это было неожиданно для нас . Но не для мясных машин: Сталин часто посещал московские театры. Сразу же в проходах замаячили фигуры охранников. Мы с Фер остановились. Оставили толпу перешептывающихся мясных машин. И перевели наш магнит на нового хозяина России. Он сидел в полутемной ложе. Мы пристально смотрели его. Но он не оказался нашим. Сердце его было простым насосом для перекачивания крови. А сам он – сильной мясной машиной. Издали я смутно видел его тяжело клубящуюся жизнь: в ней не было ничего особенного, что отличало бы его от сидящих в зале и оглядывающихся на него мясных машин. Он был как многие из них. Он сильно любил власть. Но многие в этом зале любили ее так же сильно. Жена его тоже не была нашей . Мясные машины еще долго оглядывались на своего вождя. Сталин спокойно смотрел на сцену. Там полноватая мясная машина пела, что жизнь – всего лишь игра, в которой счастлив тот, кто «ловит миг удачи», а неудачник обречен плакать, кляня свою судьбу. Он закончил арию, вызвав бурю оваций в зале. И тут мы увидели второго нашего : старик во втором ярусе балкона. Он хлопал, кричал «Браво!» и радовался как ребенок. Как истовый меломан, он пришел в оперу с партитурой. Она лежала перед ним на бархатном парапете балкона.
Мы с Фер до хруста сжали руки друг другу, чтобы не вскрикнуть от восторга. В темном зале сидели двое наших !
Успокоившись, мы просмотрели верхние балконы и галерку. Третьего нашего в зале не оказалось. Опера закончилась, на сцену полетели цветы, певцов вызывали на поклоны овациями. Сталин тоже похлопал и исчез вместе с охраной. Мы встали и поняли, что передвигаемся с трудом: мы сильно устали. Держась друг за друга, спустились в гардероб раньше толпы, оделись и стали ждать наших. Вначале появилась дама. Моряк вел ее под руку. Они оделись и стали выходить. Мы пошли за ними, и я посмотрел обоих: моряк был ей дядей и жил с ней как с женой. На выходе дежурили Эп и Рубу. Я