Пришла к выводу — я сошла с ума. Накинула на зеркало полотенце и села возле телефона. Мне хотелось позвонить Верке, но посмотрев на мирно тикающий будильник, не поверила глазам. Пятнадцать минут четвертого. Читать я села в начале одиннадцатого, с час бродила по комнатам, устраивая светопреставление на радость энергосбыту. Неужели я часа три была погружена в события выдуманного мира? Той мне, сидевшей в кресле кататоником, показалось, что время пробежало бусинами по наклонной плоскости. Отделившаяся от тела вторая я, плававшая среди символов, звуков, запахов, прожила отрезок чужой жизни, так глубоко проникшей в душу.
Запрыгавший на полочке мобильный хотел меня доконать. Снова за такой короткий перерыв тело словно пронзило молнией. Обычно я немногословна, но на сей раз, отдышавшись, материлась так, что покраснела от стыда. Мой дед, ярый поклонник матерщины, мной бы наверняка гордился. Будь он художником, сломал бы свои кисти, признав, что ученик в мастерстве его переплюнул.
Ответив на звонок, я заверила пьяного мужика, что он ошибся номером, а после гордо удалилась в кухню и выпила еще одну рюмку валерьянки.
В ожидании спасительного рассвета, под радостные щелчки лихо мотающего счетчика, я нечаянно заснула, уронив голову на край стола. Разбудили меня поздним утром звонки в дверь. Встрепенувшись, я потерла затекшую руку и поспешила узнать, кто ко мне пожаловал.
— Что случилось, Денька? — взволнованно пробубнила вошедшая с Ракушкой Верка и осмотрела включенные плафоны. — Я уже полчаса до тебя достучаться не могу. И на звонки не отвечаешь! Ладно, потом расскажешь, а то я и так катастрофически опаздываю. Пригляди за Ракушкой, лады? Ее Светка в другой детсад переводит, пока все уладит, ну короче, я ушла, буду часов в пять! Пока!
Вот так, прибежала, вылила ушат скороговорок и посеменила по делам. Пока я очухалась, Ракушка уже играла с Пешкой, радостно вилявшим хвостом.
Похоже, он охладел лишь ко мне.
— А где почтайон Печкин? Он всегда на авочке сидел, а сегодня нету! Тетя Надя!
Я усердно пыталась понять, о чем лопочет Ракушка, снявшая сандалики и утащившая в кухню пакет. И только после всех объяснений поняла, что речь идет о Игоре Яковлевиче. А он и впрямь похож на мультяшного героя любимого Ракушкой «Простоквашино». Воспоминания пережитого минувшей ночью ворвались в меня снежным вихрем, и я даже передернула плечами. С трудом верилось, что все это было на самом деле.
Сунув Ракушке старую кассету с записанными с телевизора мультфильмами, я поспешила в душ. Сонно жуя зубную щетку, долго наводила запоздалый марафет. Когда освежилась и вытерлась, твердо решила избавиться от чертовой книги. Засуну ее в почтовый ящик «Печкина» и открещусь от странно влияющего на психику рисунка. И от непронумерованных страниц, гладких и теплых на ощупь, как человеческая кожа. И от мира и его героев, живущих в дебрях предложений.