Через некоторое время оба зелья мирно булькали на медленном огне, а Гарри проверил часы, вымыл все, что использовал для работы, и расставил по местам ингредиенты. С этим он управился быстро, так что осталось только ждать (и ни в коем случае не заснуть при этом), поэтому мальчик устроился в кресле, но не облокотился на спинку, а остался сидеть с напряженной спиной, не сводя глаз с часов и машинально постукивая по ноге палочкой. Через некоторое время до него дошло, что он делает, и он заставил себя остановиться.
Он опять ощущал… то самое беспокойство. В течение дня, когда он читал и строил планы, ему случалось несколько раз стряхивать с себя странное оцепенение, когда буквы расплывались перед глазами, мысли разбегались, и ему приходило в голову, что если позволить себе немного… расслабиться, работать потом станет легче. Какая-то часть его сознания так и считала, что казалось забавным и слегка раздражало, но он отбрасывал подобные мысли так поспешно, что не успевал обдумать их всерьез. Он надеялся, что нехорошие мысли исчезнут сами собой, устыдившись собственной неуместности, но почему-то очень сомневался в таком исходе.
Он так и не уступил желанию расслабиться, продолжая с героическим упорством рыться в книгах — слишком многое было поставлено на карту, и это помогало не отвлекаться. Но сейчас все, что в его силах, было сделано, и оставалось набраться терпения и ждать, а Гарри отдавал себе отчет в том, что терпение и способность ждать — не самые сильные его стороны. Дело осложнялось тем, что сидел он в кресле Снейпа, и со всех сторон его окружали вещи Снейпа, и было очень легко представить себе Снейпа, расхаживающего по лаборатории, работающего с приборами, отмеряющего ингредиенты, измельчающего их, нюхающего, пробующего…
— Ну ладно, паршивец, — прошептал он, обращаясь к своему паху, — у тебя как всегда одно на уме. Но если я пообещаю чуть позже дать тебе то, что ты хочешь, ты оставишь меня в покое на эти пять минут?
Обещаний не последовало, что, впрочем, нисколько Гарри не удивило. Этой части тела и полагается быть упрямым ублюдком, легко поддающимся переменам настроения. Кстати, эта характеристика вполне подходила и Снейпу, только вот вряд ли профессору понравилось бы такое сравнение.
— Когда-нибудь ты испортишь мне жизнь, — упрекнул Гарри, и говорил он совершенно искренне, но потом устроился в кресле поудобнее, все-таки показывая этому грязному извращенцу дурной пример.
* * *
— Призма нужна в основном для концентрации, — объяснял Снейп. — В сущности, этот прибор способен "усиливать" магию — слабую до сильной, а сильную до поистине чудовищной. Понятия не имею, о чем, Мерлина ради, думал Альбус, вручая вам такой опасный прибор.