— Кто она? — спросил я, показывая на глаза.
— Эксперимент. Усовершенствованный вариант пещеры ужасов. Усилитель.
— Усилитель чего?
— Две жертвы по цене одной. Подобного эффекта я, конечно, могу достичь и внизу, но когда одна заперта в стене — это добавляет явный налет отчаяния, которого не добиться другим способом. Как ты догадываешься, я гурман и знаток.
— Пыток?
— Эмоций, Джон. Пытка — это метод, а не цель.
Эмоции. Вот как он нашел меня в доме, вот как ему удалось прочитать мои мысли вчера — он не читал их, а буквально чувствовал то же, что и я. Вот почему он перепугался в машине — потому что перепугался я. Вот почему он был в ужасе после того, как мучил Стефани. Он испытал весь ее страх и страх женщины за стеной одновременно.
— Начинаешь понимать, — сказал Форман. — Складываешь головоломку.
— Вы чувствуете то же, что чувствуем мы.
Форман кивнул, улыбаясь.
— А другие демоны так умеют? Махай, или как там вы его назвали?
— Мхай, — поправил Форман. — Нет, иначе у тебя не было бы ни единого шанса убить его. Он бы еще издалека ощутил твое приближение.
— Вы можете читать мысли?
— Это не чтение мыслей, Джон. Я чувствую — чувствую все то, что и ты.
Он сделал шаг вперед, угрожающе направляя на меня пистолет.
— Если я чувствую надежду, то знаю, что кто-то поблизости чего-то ждет. Кто-то возбужден. Потом я начинаю испытывать страх и понимаю, что его ожидания опасны для него самого, потом я улавливаю что-то более темное, ненависть или агрессию: кто-то желает вреда другому человеку, и у меня мгновенно возникает та же потребность. Таким образом, если ты когда-нибудь наберешься смелости воспользоваться этой штукой, — он указал пистолетом на нож у меня в руке, — я буду в курсе чуть ли не раньше тебя.
Я посмотрел на нож и положил его обратно на столик.
— Если вы ощущаете эмоции людей, то зачем же их мучить? Разве не лучше дарить радость и счастье, заполнять мир хорошими чувствами?
— Чувства не бывают плохими или хорошими, — сказал он, подходя ближе. — Только сильными или слабыми. Любовь, например, слабое чувство. Кто-то любит тебя, ты отвечаешь ему взаимностью, какое-то время ты счастлив, а потом любовь угасает. Но если один из любовников предает другого, тут и возникают настоящие эмоции, появляется нечто сильное, нечто такое, что оставляет отметину на всю жизнь. Предательство — это самое восхитительное, но, чтобы его подстроить, требуется время, а страх может иметь не меньшую силу, если знаешь, что делать.
Он медленно надвигался на меня с едва заметной улыбкой.
— Страх тебе известен. Противостоя Мхаю, ты, вероятно, испытывал такой страх, который недоступен большинству людей. Страх, предательство, гнев, отчаяние — в сравнении с этими эмоциями другие бледнеют.