— Или убить его, — ответила она, равнодушно пожав плечами.
Точно, Мелинда.
— А пистолет разве не здесь лежал?
— Отлетел вон туда, — пояснила она, показывая на лестницу, и тихо добавила: — Он забрал его, уходя.
— Значит, он пришел в себя первым.
Наверное, Форман, как и Кроули, умел залечивать раны.
— А долго он был без сознания?
— Час. Может, два, — сказала последняя женщина.
По голосу я понял, что это Карли.
— Как и вы. Вообще-то, вы очнулись первым, но он успел сделать вам какой-то укол. Мы думали, это яд.
— Снотворное, — объяснила Джесс. — Он меня так похитил.
Значит, мое предположение относительно удара током оказалось верным — Форман восприимчив к электричеству, как и простые смертные. Может, он даже не умел регенерировать. Если бы мне в следующий раз удалось шарахнуть током только его, а не нас обоих, я сумел бы его остановить.
— Где он? — спросил я.
Судя по пустоте в желудке, я проспал несколько часов; всего я провел в доме уже около двух суток и за это время ничего не ел.
— Ушел, — сказала Джесс. — Посадил вас на цепь, привел ее и ушел.
Она показала на Стефани, и я внимательнее пригляделся к ней. Стефани, охваченная ужасом, безмолвно свернулась калачиком в углу, и на ее лице виднелись потеки слез.
— Как вы? — спросил я.
Она в ответ лишь пожала плечами.
— А та женщина в стене?
Она заплакала.
— Глаза?
— Она все еще там?
Стефани безутешно разрыдалась.
Я закрыл глаза. Я не испытывал к ней… сочувствия. Сострадания. Только ответственность. Как и в случае с Кроули, я знал, что, если вмешаюсь, жертв больше не будет. Я его убью, и на этом убийства закончатся.
Три давнишние пленницы неожиданно замерли, наклонили голову, прислушиваясь, и глаза у них расширились.
— Он возвращается, — сказала Карли.
Я напряг слух, но ничего не различил, пока не открылась входная дверь. Потом раздались шаги, а за ними глухой скребущий звук. Он тащил что-то. Еще одного пленника?
Мы молча слушали, как шаги перешли на кухню, потом в коридор, а оттуда в дальнюю часть дома. Несколько минут спустя они вернулись, и заструилась вода в кухонной раковине. В трубе, к которой я был прикован, что-то зажурчало, а мгновение спустя звук текущей воды переместился в другую трубу, более толстую, — вода уходила в сток. Дом казался продолжением Формана — реагировал на все, что он делает. Он окружал нас. Полностью нас контролировал.
Дверь над нами открылась, и в подвал хлынул свет из кухни. Появился расплывчатый силуэт, который медленно, по мере того как мои глаза приспосабливались к свету, принял очертания Формана.
— Ты очухался, — сказал Форман. — Отлично.