Он подошел к столику и начал перебирать инструменты.
— Если речь идет о жестокости, то женщины по природе своей являются жертвами, и бедная маленькая Лорен была слишком запугана, чтобы предъявить официальные обвинения обидчику. Она сказала медикам, что упала с кровати, если в такое можно поверить.
Он поднял плоскую отвертку, осмотрел кончик и положил обратно.
— Они не поверили, но сделать ничего не сумели. Если жертва говорит, что насилия не было, закон это подтверждает. Закон беспомощен.
Он повернулся, держа в руке старый грязный скальпель.
— В отличие от тебя.
Он сделал шаг навстречу и протянул мне скальпель:
— Ведь ты этого хочешь? Ты ангел возмездия. Ты не будешь никого карать, если только кара не заслужена, а кто заслужил ее больше Курта? Ты видел, что он сделал с твоей сестрой. Не думай, что этим все ограничится: он ушел безнаказанным, так что мешает ему повторить? Он может лупить ее, колотить до полусмерти, и это всегда будет сходить ему с рук. Его ничто не остановит.
Он вложил скальпель мне в руку.
— Ничто, кроме тебя.
Курт бешено затряс головой, из глаз потекли слезы, но я не видел его в качестве жертвы, я видел только лицо Лорен с огромным красно-лилово-черным синяком. У нее была ссадина на щеке ровно в том месте, где и у меня. Я поднял руку и пощупал корочку. Я это заслужил, но Лорен невиновна. Курт хладнокровно избил ее.
Я сделал шаг в его сторону. Разве не такое же решение я принял по отношению к мистеру Кроули? Не допустить, чтобы плохой человек вредил невиновным? Я известил полицейских, но они ничего не сумели сделать — он убил их. В случае Кроули закон оказался бессилен. Это был вопрос жизни и смерти. Его остановил я, потому что не мог никто другой, теперь история повторялась. Закон бессилен; единственное, на что имела право полиция, — это сидеть и ждать, когда он побьет Лорен еще раз, потом еще и еще, пока она наконец не решит, что пора выдвинуть против него обвинение. Готов ли я в здравом уме это допустить? Нет, если в моих силах пресечь это раз и навсегда.
Я сделал еще шаг.
Но нет, тут другой случай. Кроули был убийцей — убийцей со сверхъестественными способностями, его остановила бы только смерть. Под конец он убивал чаще раза в неделю. Если бы я не прикончил его, сколько человек погибло бы за полгода? Но Курт никого не убил, и я не мог казнить его — слишком сильное наказание. Не мог. Я отошел назад.
Но… я мог причинить ему боль. Необязательно убивать. Ведь я причинил боль миссис Кроули, а за ней не числилось грехов в отличие от Курта. Я сделал еще два шага вперед — подошел настолько близко, что ощутил запах его пота, услышал прерывистое дыхание. Он приносил боль другим, значит его следовало наказать болью. В этом был смысл. Справедливость. Око за око.