– В разные, – нахмурился Тим. – Причём, на разных этажах и даже в разных крыльях.
– Ну да, ну да, конечно. Всё понимаю. Бережёшься, добрый молодец? Сам себя опасаешься? Ладно, дело не моё…. Давайте ваши паспорта, сама анкеты заполню. Здесь надо расписаться. И здесь…. Держите ключики. Тебе, Брутушка, направо, второй этаж. А тебе, девонька, налево. И этаж, извини, третий. Всё, как и просили. Сервис наивысшего уровня. Фирма веников не вяжет…
– Лиз, – негромко окликнул Тим. – Принимай горячий душ. Отогревайся. Переодевайся. Через сорок пять минут здесь встречаемся. Пойдём обедать. Ноутбук прихвати с собой.
– Как скажешь, Брут.
– Обедать-то, небось, в «Подкову» пойдёте? – заинтересовалась Петровна.
– В неё самую. А что?
– Ничего, Брутушка, ничего. Просто…. Ты же у нас в последний раз был девять месяцев назад?
– Восемь с половиной.
– Вот, и я о том же толкую. Ты в тот раз разогнал всяких наглых гопников. По-жёсткому. Как и надо. Приструнил. Объяснил – как и что. Они, понятное дело, прониклись и затихарились. Только ненадолго. Месяцев на пять-шесть. А сейчас опять оборзели, меры не зная. Никому, засранцы хамоватые, прохода не дают. Уроды грёбаные. Ты бы это…
– Сделаем, тёть Оль, – заверил Тим. – В наилучшем и компактном виде. Не вопрос.
– Спасибо, Брутушка. Заранее спасибо…. Чтобы мы делали без тебя? А к девочке-то присмотрись. Правильная такая девочка. Славная. Из таких симпатичных крох они и получаются – верные жёны брутальных и отвязанных мачо…. Впрочем, дело, конечно, не моё. Ты уже и сам – большой мальчик.
– Разберусь, Петровна…. А что нынче в Баренцбурге происходит с оленями? Говорят, что целыми табунами разгуливают по улицам?
– Не знаю, парниша. Не замечала. Всё, вроде, как и всегда…
Кабачок «Подкова» располагался недалеко от гостиницы, в отдельно стоящем двухэтажном сборно-щитовом доме.
Внутренний интерьер кафешки полностью соответствовал её названию, то есть, все стены и простенки заведения были густо завешаны разномастными – большими и маленькими – подковами.
– Очень красиво, оригинально и эстетично, – одобрила Илзе. – Сколько же здесь подков? Наверняка, больше двух-трёх сотен…
– По-иностранному девочка лопочет, – отметил чей-то масляный и, определённо, пьяненький голос. – Говорят, что эти заграничные барышни – те ещё штучки. Мол, сексом занимаются как-то по-другому. С живым интересом и азартом нешуточным. Не так, короче говоря, как наши коровы отсталые и толстомясые…. За наш столик, милочка, присаживайся. Не пожалеешь, родненькая…
Тим резко обернулся. За угловым просторным столом расположились четверо мужичков с характерными «шахтёрскими тенями» в области глаз. Столешница была плотно заставлена тарелками, блюдечками, стаканами и пивными банками, уважительно обступившими литровую – на две трети пустую – водочную бутылку, украшенную портретом Владимира Владимировича Путина.