– Да-да. Слушаю вас, мисс Толедо?
– Мы, действительно, одного поля ягоды? Или мне показалось?
– Не показалось. Одного. Железобетон…
Прошло несколько суток.
На раннем рассвете в их дверь постучали – вежливо так, предупредительно, с подходцем.
– Ну, и кто это? – сладко зевнув, поинтересовалась Илзе.
– Я, капитан Джон Грэй, – доложил из-за двери предупредительный баритон. – Не желают ли прекраснейшие и юные сеньориты – полюбоваться на местные экзотические пейзажи? На пейзажи заполярного архипелага Шпицберген, я имею в виду? Незабываемое и величественное зрелище, честное капитанское слово…
– Желают-желают. Уже идём.
– Очень рад. Жду вас, миледи, на смотровой площадке.
Скромное заполярное солнышко только на чуть-чуть высунулось из-за изломанной линии горизонта. Юная заря разливалась вокруг призрачно-розовым маревом.
«Везунчик» – медленно и неторопливо, но однозначно уверенно – вошёл в узкий и извилистый фьорд, берега которого представляли собой сплошные скалы: иссиня-чёрные, причудливо изрезанные, неприступные, издали напоминавшие полуразрушенные башни классического средневекового замка.
– Причудливая, удивительная и изысканная архитектура, – высказалась Илзе.
– Мяу, – согласился сидевший на её правом плече Максик, мол: – «Изысканная и удивительная, ясен пень…. А как вам, девушки, наш славный капитан? Проникся, родной. Проникся, тварь дешёвая. Так и вьётся перед вами, так и стелется. Как полынь-трава перед резкими порывами сурового и всенепрощающего северного ветра. Чтобы вы, мартышки наглые, негативную информацию не обнародовали бы…. Не, так-то он не против – чтобы обнародовали. Типа – реклама голимая и эффективная. А глупых богатых шлюх – с экзотическими мухами в головах – пока хватает. Но, блин горелый, и консервативное начальство, как назло, имеется. Уволят – на раз, долго не думая. Не за выявленный разврат уволят, а именно за разглашение данного разврата, могущее нанести репутации компании существенный и непоправимый урон…. Кстати, чёрные очки на бородатой физиономии, маскирующие два славных жёлто-фиолетовых фингала, ему, определённо, идут. Дополнительно добавляют, так сказать, мужской брутальной импозантности…».
– На которую так падки молоденькие и глупые мокрощёлки? – уточнила Мэри.
– Мяу, – подтвердил кот.
– Философы вы у меня, – хмыкнула Илзе. – Доморощенные, конечно. Но, всё-таки…
Впрочем, вдоволь полюбоваться этой изысканной островной «архитектурой» не довелось: из глубины фьорда – неторопливо, нагло и уверенно – выплыл нескончаемый поток плотного бело-серого тумана, окутав собой всё вокруг…