Временами Жанна забывала, что по условиям игры говорит не от собственного имени, и шпарила открытым текстом. Дескать, в семнадцать лет принесла рассказ в журнал. Редактор мужчина, криво усмехнувшись, прочитал при ней. И вернул со словами: «Перо легкое, но очень по-женски». И до сих пор, уже замахнувшись на роман, она маялась, не представляя, куда деваться от этих полок, кастрюль, одеял. Как описать происходившее между влюбленными, игнорируя быт, если на Канары они не ездили, интересных гостей в свой особняк на месячишко не звали. Света могла бы горячо возразить – самое то. Только читая нудятину Жанны, она уловила, что попала в какую-то странную зависимость от Димы. Когда он вернется? Сам никогда не знает. А ей садиться за ноутбук? Конечно, она вольна, но не хочется отрываться через десять минут – нить повествования теряется. Завалятся ли его друзья? Велит ли ему мама поступить в свое распоряжение? На какой срок? Это длилось всего ничего, но уже тяжело переносилось. Да еще с рукописями, в муках найденными и поначалу весело будоражившими, было что-то не так. Девушка отдыхала в Сочи и поклялась себе есть один раз, вечером. Но разносчик так орал над ухом на пляже: «Свежее горячее хачапури», что она не выдержала. И вот уже три года, столкнувшись с каким-нибудь разочарованием, бормотала: «А оно было и не свежим, и не горячим». Так правда давалась легче. Потому что высказывание про задуманную серию, которое сейчас напрашивалось: «Роман был не новым настоящим, а старым поддельным», означало ломку крыльев. Куда она без них, большая, уязвимая на земле птица? Приятное напряжение – в жизни есть только любимый мужчина и осуществление амбициозного сложного замысла – испарялось. Девушка покрывалась изнутри серо-буро-малиновым осадком раздражения и скуки.
Она была близка к тому, чтобы возненавидеть себя. Опять о своем, о девичьем, то есть о мужчине. Решила отвлекаться, и снова не задалось. Если воля застрянет в таком состоянии, можно ставить на себе крест. Света стиснула зубы. Так что там у героини Жанны было толчком в пропасть разрыва? Герой сделал ей предложение. А в день подачи заявления взял его назад. Объяснил, что беда с ней: она зря поучает его на великих примерах, как существовать мелко. «Ничего себе масштаб личности у сибарита, – изумилась профессиональная читательница. – Девочка – интеллектуалка. И, как часто бывает, дурочка. Она всерьез ликует, если в февральский день ее рождения хоть ненадолго проглянет солнце. Божий подарок – самый лучший.
Если эта зовет к мелкашке, то что же для него крупняк?» Но героиня о себе не думала, только о своем моральном уроде. И довела до его сведения, что позволить себе роскошь не вешать полки и вообще хозяйством не заниматься имеет право лишь мужчина, у которого есть деньги. Который способен нанять умелого человека, чтобы сделал всю работу за него. А вообще-то мыть посуду им надо по очереди и генеральную уборку делать вместе. Почему она одна должна корячиться, если тоже работает и устает? Вчерашний рыцарь в долгу не остался и наговорил ей гадостей. Она яростно отбивала мячи, а в голове стучало: «Господи, только бы он не ушел, только бы любил меня хоть в четверть того, как я его люблю. Господи, что мне делать, дай мне сил, дай разума, чтобы его удержать». «Хабалка», – процедил он, швырнул на пол ключи и захлопнул дверь, чтобы больше никогда ее не открыть. А она водила пальцем по холодному оконному стеклу и думала: «Бог, вероятно, так настаивал на тренировках прощения друг друга, чтобы в итоге мы смогли простить Его…»